Ужасы
Шрифт:
Когда Джимми Дэйл затянул очередную унылую песню, внимание Сэма привлек высокий вековой кактус, один из тех, что торчали теперь повсюду. Многие выглядели больными, какими-то поникшими, испещренными черными пятнами — гнили, наверное. Во всем виновато глобальное потепление, подумал Сэм. Утончившийся озоновый слой и неотфильтрованные ультрафиолетовые лучи. Загрязнение атмосферы и автомобильные выхлопы. Он ясно видел мутную мглу над заблокированной автострадой.
Холм вырос. Дорога вильнула вправо, и тут мужчина за рулем испуганно вздрогнул. Он услышал странные хлопки. Выстрелы. Сэм ударил по тормозам и с разинутым ртом уставился на то, что предстало перед ним. Вдоль обочины раскинулся старый, словно выпавший из какого-то вестерна, городок, по которому громыхали запряженные мулами телеги, повозки и один дилижанс —
Перестрелка, возможно, и продолжала бы тревожить Сэма, если бы хоть кто-нибудь еще в городе обращал на нее внимание. Но мужчины в ковбойских шляпах и женщины в платьях в полоску занимались своими делами, даже не оборачиваясь на выстрелы, так что Сэм быстренько пришел к выводу, что все это — аттракцион для туристов. Он слышал о такой вот точной копии западного городка под названием Старый Таксон, где туристы платили за то, чтобы посмотреть на гонки ковбойских повозок и инсценированные стычки. Там снимали множество вестернов, включая и один из любимейших фильмов Сэма, "Рио Браво" [71] с Джоном Уэйном. А еще он слышал, что Старый Таксон сгорел дотла — уничтожен пожаром. Возможно, его уже не восстановят. Возможно, этот городок воздвигнут на замену тому. Если так, расположили его жутко далеко от Таксона, чтобы аттракцион приносил прибыль. Отсутствие машин и туристов — тому подтверждение. Пара указателей на главном шоссе и то помогла бы процветанию.
71
«Рио Браво» — знаменитый вестерн 1959 года, шедевр жанра, режиссер Ховард Хоукс.
Возможно, они еще не открылись, подумал Сэм, когда перестрелка закончилась и выжившие потащили куда-то тела. Возможно, это генеральная репетиция — в костюмах и все такое. Заметив дорожный знак с надписью "МЕРИДИАН", он надавил на акселератор и миновал конюшню, кузнечную мастерскую и еще какой-то магазинчик с бакалеей и всяким хламом. Выглядели здания так, словно их только что построили, а потом умело состарили. Из магазина вышел мускулистый мужчина с тяжелым джутовым мешком, должно быть набитым мукой, и зашагал к телеге.
Впечатленный реализмом представления, Сэм проехал мимо ресторанчика, в занавешенном кружевами окошке которого белела бумажка, предлагающая обед с добрым бифштексом за пятьдесят центов. Рядом с машиной проскакал мальчишка на муле. "Надо привезти сюда Лори и Дебби, — решил Сэм. — Они глазам своим не поверят. Я не скажу им, куда мы направляемся. Устрою девочкам сюрприз".
В салун, как и положено, вела вращающаяся дверь. Огромная вывеска хвасталась виски, которому можно доверять, холодным пивом и (буквами помельче и не таким жирным шрифтом) сарсапарелью, [72] какую еще никто никогда не пробовал. В вестернах, которые так любил Сэм, частенько упоминали сарсапарель. Владелец ранчо всегда покупал бутылочку для сына, или зарвавшемуся стрелку кричали, что он не мужчина и вместо виски ему стоит сосать молоко или сарсапарель. Впрочем, в фильмах обычно говорили "саспарилла". Так что Сэм понятия не имел, правильно ли написано слово на вывеске.
72
Сарсапарель — шипучий напиток с экстрактом сарсапарели, цепляющегося кустарника семейства лилейных.
И вообще, что это — сарсапарель? Сэм всегда предполагал, что это газированный напиток. Но каков
И Дебби наградит его улыбкой.
Он остановил машину и шагнул в плотный, давящий зной — настоящую духовку. И кому это в голову пришло, что сюда потянутся туристы? Тут нет даже столбов электропередач и телефонных линий тоже. Должно быть, провода под землей. Но даже если и так, открытые окна в каждом доме говорят об отсутствии кондиционеров. Легкий ветерок не охлаждал тела — только нес пыль, липнущую к губам.
Отлично обученные актеры не удостоили подошедшего к вращающейся двери салуна второго взгляда (а если уж начистоту, то и первого). В вестернах такие двери — от коленей до груди — всегда казались фальшивкой, как будто в былые дни людей не беспокоил влетающий в помещение песок. Сэм толкнул створки и сменил жгучий дневной свет на дымные тени, такие же горячие, как и воздух снаружи. Неожиданно он заметил по обе стороны от входа массивные сплошные щиты, значит, если погода требует, проем можно закрыть, подумал мужчина, подбодренный реалистичной деталью. В глубине салуна, в дальнем левом углу, дребезжало расстроенное пианино, наигрывая незнакомую ему, но кажущуюся очень старой песенку. За инструментом никто не сидел, однако клавиши поднимались и опускались, гоня по залу механическую музыку. Лестница справа вела наверх, к комнатам, расположенным вдоль внутреннего балкона. В стародавние времена проститутки поджидали там клиентов. Слева за круглыми столами сидели ковбои, попивая виски и молча играя в карты. Колышущаяся над их головами завеса сигаретного дыма сгущалась, так что Сэм едва не закашлялся. Да уж, всем семейством сюда не ходят, решил он.
А еще справа обнаружилась барная стойка длиной во всю комнату, потемневшая от старости и глубоко въевшейся грязи. Облокотившиеся на нее парни прихлебывали пиво из здоровых кружек или пили что-то из невысоких стаканов, должно быть чай или имбирное пиво. Бармен, в белой рубахе, в жилетке, со скрещенными на груди руками, стоял наготове у кассы.
Сэм подошел к стойке.
— Там, на вывеске снаружи, все правильно? Вы продаете саспариллу? — Сообразив, что произнес название напитка так, как это делали актеры в кино, он поспешно исправился: — В смысле, сарсапарель. — Слово не легло на язык, показавшись ему самому весьма странным.
Кабатчик не ответил. Никто из ковбоев не оглянулся. "Часть шоу, — подумал Сэм. — Мы должны чувствовать себя так, словно перенеслись в девятнадцатый век и нас никто не видит".
— Почем ящик? — спросил Сэм.
И снова молчание.
Сэм кинул взгляд направо вдоль бара и заметил на полке возле витрины характерного вида бутылки с содовой — бутылки из прозрачного стекла с темной жидкостью, похожей на имбирное пиво. На этикетках значилось: "Сарсапарель". Пробки удерживали на месте какие-то пружинные устройства — он пару раз видел такие на находящейся под давлением таре, — следовательно, содержимое этих бутылок наверняка газировано. Как имбирное пиво.
Сэм подсчитал бутылки: десять.
— Беру все. Сколько?
Нет ответа. Актеры продолжали делать вид, что его тут нет.
Сэм подошел к полке и увидел ценники. Пять центов за штуку.
— Не может быть! — выдохнул он. — А если серьезно — сколько?
Единственный звук здесь издавало раздолбанное пианино.
— Ладно, значит, вот вы как. Тогда плачу вдвойне и забираю все скопом за доллар.
Сэм бросил на стойку зеленую бумажку и потянулся к бутылкам.
Никто и не подумал остановить его.
— Не представляю, как ты собираешься сохранить бизнес, — пробормотал он.
Затем он принялся с интересом разглядывать свою покупку и размышлять. А что, если эти бутылки всего лишь реквизит, бутафория? Или в них самое тошнотворное пойло на свете? Что, если он привезет это домой, даст Лори и ее подружкам, а они станут плеваться?
— С этой дрянью что-то не так?
Тишина.
— Ну, если так, я затаскаю тебя по судам.
Сэм взял бутылку, сорвал пружину и потянул пробку, выдернув ее только с третьей попытки. Темная жидкость с шипением побежала из узкого горлышка.