Ужасы
Шрифт:
Но не очень-то и так. Не совсем.
Слишком много рук. Слишком много глаз.
Пейзаж начал сгущаться и удаляться, терять четкость и цвет, становясь лишь фоном, декорацией, черной основой, на фоне которой они… она… оно актуализировалось сюрреалистической фигурой на холсте абстракциониста.
Под ногами Джексон все еще ощущал землю. Но все прочие чувства уже объявили протест и демонстрировали полное истощение. Улетучился сладкий хмельной запах жасмина, и вместе с ним исчез мерный стрекот цикад. Глаза оставались единственным ключом к миру, и то, что они видели, уже приспосабливалось к этим новым ощущениям. Невероятной женщине и тьме позади нее. Вот и все, что там было.
Откуда-то из невероятной смеси
А потом она стала таять, и вся фигура начала исчезать, сжимаясь в ослепительно белую точку, словно последнее схлопывающееся солнце гибнущей вселенной. Невозможно, пронзительно яркую. Немыслимо далекую. Невыразимо прекрасную.
И пропавшую.
Теперь вокруг разливалась лишь тьма, куда канули все определения и отличия.
Он был не на дороге. И не в пустыне. А просто во тьме. От звезд осталось лишь смутное воспоминание, да и луна позабылась.
Послышался голос Шиншиллы, тихонько напевающий итальянскую песню.
И ночь расцвела темными лепестками.
Лиз Вильямс
Сплошная рыба и Дракула
Лиз Вильямс является автором романов "Сестра-призрак" ("The Ghost Sister"), "Империя костей" ("Empire of Bones"), "Магистр ядов" ("The Poison Master"), "Девятое небо" ("Nine Layers of Sky"), "Знамя души" ("Banner of Soul") и "Темноземье" ("Darkland"), выпущенных издательством "Bantam Spectra/Tor Macmillan", и романа "Змеиный агент" ("Snake Agent"), опубликованного издательством "Night Shade Press".
В числе новых работ писательницы "Кровожадный ум" ("Bloodmind") и "Исчезновение" ("Vanish"), а также сборник малой прозы "Пир властелинов ночи" ("The Banquet of the Lords of Night"), вышедший в издательстве "Night Shade Press". Перу Лиз Вильяме принадлежит более пятидесяти рассказов, печатавшихся в "Asimov's", "Realms of Fantasy" и "Interzone".
Четыре романа Вильямс становились финалистами премии Филиппа К. Дика, "Знамя души" в 2006 году номинировалось на премию Артура Кларка, и несколько работ попадали в списки лучших произведений года, по версии газеты "New York Times".
О представленном ниже произведении сама Вильямс отзывается так: "Сюжет этого рассказа зародился неожиданно. Моя приятельница, писательница Сью Томасон, случайно услышала о предстоящем ежегодном фестивале готов в Уитби и пригласила меня посетить его. Помню, как я шла по затянутому туманом побережью и из густого облака выплыл призрак бледной дамы в одеждах Викторианской эпохи. И вдруг у нее зазвонил мобильный телефон, что лично мне показалось достойным завершением готского уик-энда".
Девушка скользила по булыжникам, черный кружевной шлейф волочился по мокрым от дождя камням. Две женщины шли чуть впереди, сгибаясь под тяжестью сумок с покупками, головы их были повязаны шарфами, уберегающими от противной октябрьской мороси.
В одной из сумок девушка заметила золотистые чешуйки луковиц. Женщины негромко переговаривались на мягком йоркширском диалекте, склеивающем слова.
Она не стала смотреть на свое отражение в витрине магазина, где лампы заливали светом ряды драгоценных камней. Она и так знала, как выглядит: сплошное кружево и бархат под вздувающимся кожаным пальто, губы немыслимого цвета, волосы, зачесанные назад с высокого бледного лба. На пальцах звенит серебро.
Подходя ближе к женщинам, она подумала: "Сделать это так просто!" Но затем заметила в конце улицы остальных: свой вампирский клан. И поспешила им навстречу.
Когда
— Послушай-ка, Мэри, — сказала она. — Ну разве не здорово, что столько молодых людей нынче стараются одеться поприличнее?
УИТБИ ПРИВЕТСТВУЕТ ГОТОВ
Плакат был громадный, занимающий большую часть рекламного щита в начале главной улицы. Вокруг букв кто-то нарисовал летучих мышей с маленькими улыбающимися мордочками.
— Вы только посмотрите, — сказала Лили с отвращением.
Но Катя лишь улыбнулась. Юлиан развернулся на своем сиденье, чтобы взглянуть на них, откидывая с лица черный локон.
— А что, вы ждали, что нас встретят с вилами и зажженными факелами? Здесь любят готские фестивали. Никто же не собирается блевать и мочиться в их палисадниках. Мы ведем себя прилично. Держимся среди своих.
— Тратим кучу денег, — подхватила Катя. Она взмахнула унизанной серебром и камнями рукой. — С чего бы нас не любить?
— Вот именно.
Но уголки рта Лили поникли, как у ребенка, которого ничто не может утешить. Катя вздохнула. Лили пребывала в таком настроении с того момента, как они выехали из Лидса, и Катя уже начала сожалеть, что вообще согласилась на предложение Юлиана поехать в Уитби. Она не особенно хорошо знала Лили и Юлиана — это были друзья друзей, — и, хотя все они называли себя готами, Катя никак не могла отделаться от мысли, что было бы здорово, если бы Лили с Юлианом были чуть менее… готичными. Лили подавляла ее своими жалобами и все время дулась, а Юлиан болтал без умолку в снисходительно-поучающей манере с самого начала путешествия. Он был на четыре года старше, это правда: двадцать два его года против восемнадцати Катиных, и все равно… Катя понимала, что Юлиан больше знает о готах, вампирских кланах и фестивалях, но она предпочла бы увидеть то, что здесь происходит, своими глазами и составить собственное мнение. Только Катя была слишком вежлива или слишком робка, чтобы сказать ему об этом.
— А где дом для гостей? — спросила она, мечтая, чтобы путешествие поскорее закончилось и она смогла бы пойти отыскать Дамиана и всех остальных.
Когда они завернули за угол, девушка увидела большую толпу молодежи, сплошь в длинных пальто и сапогах до колена. Она подумала, в странном приступе бунтарства: скольких из них могло бы звать Дамиан? Или Юлиан, если на то пошло. Или Катя…
— Уже недалеко, — сказал Юлиан так мягко, как будто подбадривал ребенка.
— Ладно.
Она произнесла это гораздо угрюмее, чем собиралась, и Лили посмотрела на нее удивленно, как будто бы у нее была монополия на скверное настроение.
— Я вас высажу и поставлю машину, — сказал Юлиан.
Они забрались уже в центр города. Вытянув шею и оглянувшись назад, Катя увидела за завесой дождя узкую полоску воды, ограниченную по бокам черными стенами гавани. Город уходил вниз навстречу заливу, туда, где раскинулись холодные бескрайние просторы Северного моря. Одна лодка, кажущаяся отсюда совсем крошечной, выходила из устья гавани.
— Селедка, — сказал Юлиан авторитетным тоном.
— Что? — Катя недоуменно посмотрела на их самозваного гида.
— Здешняя промысловая рыба, — пояснил Юлиан. — И еще треска.
— А я думала, что всю треску уже выловили, — рискнула предположить Катя, хотя насчет селедки она не была уверена.
Юлиан нахмурился, явно не желая обсуждать подобные вопросы.
— Неужели?
— Да. Все уже выловили. В Северном море вообще почти не осталось рыбы.
— Ну, тебя-то это не должно особенно беспокоить, верно? Главное, чтобы жареные орешки не закончились.
— Ты что, и рыбу не ешь? — спросила Лили.