Ужасы
Шрифт:
Я иду вниз… Мне нравится носить эту сорочку. Я в ней такая гладкая и приятная на ощупь.
Я делаю себе сандвич с кокосовым маслом. После еды чувствую себя лучше. Все хорошо.
Я могу оставить тебе молоко и булочки. Принести их в спальню, пока вы спите, а затем снова запереть дверь. Но я не уверена, что щеколда удержит двух людей, которые действительно захотят выйти.
Я представляю, как бы вы жили со мной у меня на чердаке. Он выше, чем мы, ему бы там не понравилось. Я размышляю о твоей работе на заводе по производству мороженого: ты раскрываешь упаковки, чтобы положить в них брикеты. Я бы не была против такой работы. Сидишь и мечтаешь дни напролет. Я
Я думаю о том, как бы ты смогла доказать, что ты — это ты. Ты пойдешь в полицию. Ты скажешь им, что ты — это ты, а они засмеются. Твоя одежда не похожа на ту, что ты обычно носишь. Они скажут, что женщина, которая живет здесь все это время, носит одежду серых тонов. Ты жила в своем замкнутом мире. Если бы у тебя были друзья, все было бы по-другому. Кроме того, я могу раскрывать упаковки для мороженого не хуже, чем ты. Приходилось делать это в прошлом, прежде чем я бросила все ради легкой жизни. Но я не буду жестокой. И никогда не была жестокой. Я позволю тебе жить на чердаке столько, сколько ты пожелаешь.
Твоя мечта — это Уиллард. Вернее, кое-что, что есть у Уилларда, в первую очередь его глаза. И конечно, эти изящные тонкие руки и большое золотое кольцо. Ты потом спросишь, откуда у него это кольцо.
Или одна из нас спросит.
Затем я слышу удары. И через некоторое время — звук ломающейся двери. Они открыли дверь. Она раскололась там, где была привинчена задвижка. Если бы я прикрутила ее посредине, а не сверху, дверь продержалась бы дольше.
К тому моменту, когда ломается дверь, я уже стою рядом, наблюдая. Они бегут вниз, не замечая меня.
Я смотрю в окно. Он быстро уходит, засовывая руку в рукав пальто, и это не тот рукав. В другой руке он сжимает брюки. Ему приходится поплотнее завернуться в свое длинное пальто. Чем ты так огорчила его?
Я открываю окно и кричу: «Уиллард!» — но он не слышит или не хочет слышать. Он пытается сбежать? От тебя или от меня?
Чем ты могла так напугать его? Все ведь было прекрасно, когда я ушла поесть. Может быть, его испугало то, что его заперли? Или ты велела ему убираться и никогда больше не приходить сюда, швырнув ему пальто и брюки? Или он думает, что ты — это я, и он влюбился в меня, несмотря на то что признался в любви тебе. Как и большинство мужчин, он не хочет брать на себя какие-либо обязательства.
А вот и ты, бежишь вслед за ним. В отличие от него, твое пальто надето правильно. Теперь ты кричишь «Уиллард!»
Ты никогда не сделала бы этого раньше. Ты изменилась. Тебе сейчас любой уступит дорогу. У тебя разъяренный вид. Твои глаза сверкают. В них — слезы. Люди отступят на край тротуара, чтобы дать тебе пройти. Я хотела бы, чтобы мы жили, как раньше, но ты начнешь расставлять ловушки. Я буду спотыкаться о проволоку. Падать с лестницы посреди ночи. Ты спрячешь все деньги. Ты поставишь замок на дверь, ведущую на чердак. Или забаррикадируешь ее шкафом. Никто и не узнает, что там есть дверь.
Я сделала тебя такой, какая ты сейчас, — настоящей. Но ты запрешь меня на чердаке вместе с твоей серой одеждой. С твоими старыми чемоданами. С твоей пылью и темнотой.
Я надеваю свою поношенную одежду, которая была на мне, когда я пришла сюда. Запаковываю сорочку и черное кружевное белье. Выгребаю мелочь из коробки для пуговиц. Я не трогаю твои тайные сбережения — стопку двадцатидолларовых купюр за батареей. Глажу кота. Оставляю кредитку и ключи на журнальном столике. И ухожу. Я ничего не краду.
Питер Эткинс
Поверенный кубиста
Питер Эткинс — уроженец Ливерпуля, уже четырнадцать лет проживающий в Лос-Анджелесе.
Эткинс является автором романов «Утренняя звезда» («Morningstar») и «Удар грома» («Big Thunder»),
Не так давно Эткинс выпустил серию эссе в сборниках «Хоррор. Еще 100 лучших книг» («Horror: Another 100 Best Books») и «Киноужастики» («Cinema Macabre»), а также завершил работу над сценарием для оскароносного режиссера Эррола Морриса.
Глен Хиршберг, Деннис Этчисон и Питер Эткинс организовали ежегодное театрализованное представление, приуроченное ко Дню всех святых, — «Шоу тьмы на колесах» («The Rolling Darkness Revue»). Рассказ «Поверенный кубиста» был написан к гастролям 2005 года и впервые опубликован в издании «Darkness Rising», которое является приложением «Earthling Publications».
«Название этого рассказа явилось мне во сне, — вспоминает Эткинс. — Сам по себе сон был весьма тривиален, но в нем я проходил мимо бара с вывеской „Поверенный кубиста“. Во сне фраза не вызвала у меня удивления, но, проснувшись, я понял, что она весьма интригующая и стоит того, чтобы стать заглавием рассказа».
Дело в том, что Джексону этот тип никогда не нравился. Они и встречались-то лишь однажды. Это случилось пятнадцать лет назад, когда старому мошеннику Анзаллару было, должно быть, уже около восьмидесяти.
Габриель Анзаллар присутствовал на званом вечере Дуга Гордона, и даже там, на фоне толпы самовлюбленных воротил шоу-бизнеса, выделялся изрядным самомнением.
Требуя внимания, щедро перемежая свою речь цитатами и поговорками (не просто избитыми, но уже давно позабытыми), Анзаллар вклинивался в разговоры — видит Бог, отменно скучные! — и не давал никому даже слова вставить, буквально разливаясь соловьем. Во времена гигантов живописи он был незначительным художником, но более талантливые и известные товарищи по цеху сделали Анзаллару одолжение и умерли раньше его. И теперь старик оказался в центре внимания просто потому, что пережил их всех. Многие гости нашли это достаточно веской причиной для того, чтобы почтительно толпиться вокруг Анзаллара. Конечно, это не было прикосновением к величию, но хотя бы прикосновением к тому, кто сам с этим величием сталкивался.
Сам Джексон, изрядно заинтересованный рассказами Анзаллара о послевоенном Париже и Нью-Йорке пятидесятых годов столетия, перекинулся со стариком от силы тремя ничего не значащими фразами: отличный вечер, не правда ли? Пробовали ли вы голубятину? И после третьей подобной фразы Анзаллар повернулся к хозяйке дома — анорексичной блондинке, третьей жене Дуга, — и осведомился у нее так, словно выпытывал какой-то особый секрет:
— А чем занимается ваш молодой друг?
Третья жена Дуга Гордона — Джексон едва помнил ее имя — вроде бы Маргарет — была вычурной особой, претендующей на элегантность. Марго — именно так ее звали — замялась на секунду и, словно припоминая, взглянула на Джексона. Он сжалился над ней и ответил сам:
— Я юрист.
— О! — воскликнул Анзаллар. — Юрист!
Это слово он выделил с нелепым изумлением чрезвычайно удивленного человека. Словно Джексон сообщил, что является изобретателем воды, или силы земного притяжения, или чего-то еще в этом роде.
— У вас есть визитка? — с волнением спросил Анзаллар, словно шанс того, что у Джексона имеются при себе карточки, был ничтожно мал, а от смелости вопроса захватывало дух. Джексон вручил старику визитку, и тут круговорот гостей разлучил их.