Узы любви
Шрифт:
Многие бессонные часы провела она в тревоге за жизнь Рэкингхэма, сожалея, что вовлекла его в свои заботы. Ей не следовало просить кого бы то ни было вступать в борьбу с капитаном, учитывая свой печальный опыт.
Через некоторое время, однако, она поняла, что отсутствие вестей от доктора, какова бы ни была тому причина, означает, что ей опять придется полагаться только на собственные силы. Ах, если бы ей точно было известно, что случилось с Рэкингхэмом!..
— Пелджо, — впервые со времени швартовки в Ливерпуле она обратилась к нему по имени, когда он принес ей ужин. — Надолго ли уехал капитан Хэмптон?
— Не знаю, мисс Кейт, — ответил Пелджо, очень обрадовавшись неожиданно хорошему расположению Кетрин. — Это зависит от того, сколько времени он будет доставать новый корабль.
— О, так теперь он собирается украсть корабль англичан? — не могла не спросить она.
Пелджо ухмыльнулся:
— Нет, мэм, если, конечно, в том не будет необходимости.
Против своей воли Кетрин расхохоталась.
— Ему нужно получить инструкции и, возможно, корабль, который строили для нас англичане и за которым мы и плыли, когда нас по пути перехватили и бросили в тюрьму. Но это похоже на плавание в тумане, из Англии нельзя ни передать, ни получить никаких сведений с Юга. Капитан ведет свою собственную маленькую войну.
— Я уверена, ему это нравится, — нахмурившись, она помолчала. — Пелджо, что он сделал с доктором Рэкингхэмом? Что-то нехорошее?
Пелджо напустил на себя невинный вид:
— С доктором Рэкингхэмом?
— Пелджо, пожалуйста, скажи мне! Он убил этого старого джентльмена?
— Силы небесные, да что вы, мисс Кейт! Разве вы не знаете, что капитан не способен на такое?
— Нет, не знаю! Мне кажется, что от него всего можно ожидать.
— О, мисс Кейт! Вы слишком несправедливы к капитану. Он никогда бы не убил доктора, особенно после того, как тот спас наших раненых и его самого, да и он знал, что доктор — ваш хороший друг.
— Вот я и думаю, что из-за дружбы со мной он и оказался в опасности.
— Значит, вы с ним и в самом деле что-то затевали?
— Пелджо, — сурово сказала Кетрин, — скажи мне правду!
— Со старым доктором все в порядке, мэм. Просто он в таком месте, откуда не добраться до властей. Не успел он сойти с корабля, как вдруг какой-то бандит похитил его, и теперь он сидит взаперти, но в целости и сохранности.
Колени у Кетрин стали словно ватные, и она тяжело села на стул. Значит, то, что она подозревала — правда.
Помощи ждать теперь было неоткуда. В своем противостоянии Хэмптону она должна отныне полагаться лишь на собственные силы. Отчаяние охватило ее. Она не могла и надеяться ускользнуть от капитана. Каждый раз он побеждал ее.
Пелджо малость перепугался, увидев, как она неожиданно изменилась в лице и побледнела.
— Мэм, — начал он было.
— Я ненавижу его, — прошептала она. — Я ненавижу его. Зачем он меня так мучает? Я не вынесу этого заточения! Я сойду с ума! Он презирает меня, он унижает и оскорбляет меня.
— Мисс Кейт, это не так! — воскликнул потрясенный Пелджо.
— Разве? Он же ведь знает, каково это — сидеть в тюрьме. Он знал, как я буду себя чувствовать здесь взаперти. И как же иначе можно назвать его обращение со мной, если не жестокостью?
— Едва ли эта каюта похожа на ту тюрьму, где сидели мы с капитаном!
— Тем не менее, это тюрьма! — вспыхнула Кетрин. — Как ты можешь его защищать? Он обращается со мной, словно я его вещь, его собственность, вроде лошади, участка земли или раба. Он украл меня! Он изнасиловал меня! А теперь он отказывается отпустить меня, запирает здесь, как собаку в конуре!
— О, мэм, он не хотел…
Кетрин метнула в своего собеседника испепеляющий взгляд.
— Полагаю, кто-нибудь заставил его сделать это, — едко сказала она.
Прилив гнева придал ей новые силы, прояснил ее разум. В конце концов, не Хэмптона должна она обхитрить сейчас, а Пелджо. Капитан был далеко, в Лондоне. К тому времени, как он узнает о ее побеге, она уже доберется до полиции и будет в безопасности, и он не сможет дотянуться до нее. Все, что ей нужно сделать — это провести Пелджо. Ее ум лихорадочно работал, в то время как лицо не выражало ничего, кроме усталости и горького разочарования.
— Он просто не мог отпустить вас, мэм! Я никогда не видел, чтобы он так увлекался какой-нибудь женщиной.
Она встала и принялась рассеянно ходить по комнате, поглядывая вокруг себя отстраненно, словно в забытьи. В действительности же, ее зоркие глаза выискивали какой-нибудь предмет потяжелее, чтобы оглушить им своего тюремщика. Ее взгляд упал на хрустальный графин, стоявший на письменном столе. Она потихоньку стала придвигаться к нему, все еще разыгрывая вид отчаявшегося человека.
— Но тогда почему же он так со мной обращается? О, Пелджо, мои силы покидают меня, — она повернулась к нему лицом, украдкой нащупывая за спиной горлышко увесистого сосуда.
— Пожалуйста, не судите его столь строго. Никогда еще не встречал он женщину такого сильного духа, как вы, и он не знает, что ему с вами делать.
Кетрин, якобы обессиленная, прислонилась к столу. Ее лицо выглядело совсем осунувшимся.
— О, хватит! Я не желаю слушать, как ты оправдываешь его. Уходи и оставь меня в покое! Забери же этот поднос с ужином, я не голодна.
Пелджо вздохнул. Она с капитаном были прямо как пара одинаковых сапог: оба упрямые, как мул, и оба слепы к своим подлинным чувствам.
Он подошел к столу и наклонился, чтобы забрать поднос, оказавшись спиной к ней. Молниеносным движением Кетрин взметнула руку с зажатым в ней графином и ударила Пелджо. С глухим призвуком тяжелого удара графин врезался в его череп. Пелджо обмяк и рухнул на пол среди лужи вина и осколков хрусталя.
Кетрин нагнулась и пощупала его пульс. Она испугалась, что от страха ударила его слишком сильно. Удостоверившись, что Пелджо не умер, а потерял лишь сознание, она взяла один из носовых платков Мэттью и прижала его к ране, чтобы остановить кровотечение.