Узы тьмы

Макмастер Бек

«Он никогда не будет моим». Моргана могла и дальше себя обманывать, уверять, что наконец нашла того, кто в любом случае ее полюбит и никогда не предаст, но сомнения терзали душу. Ребенок ведь должен любить мать, разве нет? Но эта надежда пошатнулась, а от пророчества во рту остался неприятный привкус.

И дитя, которое сейчас беспокойно шевелилось в ней, резко толкнулось, будто подтверждая сей вывод.

Времени придумать выход не было. Неделю спустя Дрейк подал на развод. Даже угрозы аборта не остановили его надолго. По закону ребенок принадлежал ему. Орден приговорил Моргану к казни за

отравление племянника Дрейка, лишая ее возможности увидеть, как растет сын, и пресекая попытки склонить его на свою сторону.

Единственный выход — бежать из Британии, и она со злорадным удовольствием пересекла Английский канал, зная, что Дрейк уже получил ее послание с окровавленными останками в тряпице.

«Вот твой сын. Скажи своей любовнице, что ее предсказание сбылось: я никогда не буду владеть им, но и тебе он не достанется».

Разумеется, Моргана солгала, но в те дни только мысли о причиненной Дрейку боли помогали ей улыбаться. Никто не смеет ее выкидывать. Хватит мужчинам портить ей жизнь кулаками и лживыми обещаниями. Больше она не будет им доверять.

Даже собственному сыну.

— Если попытаешься снять ошейник, Себастьян, то ощутишь такую боль, которую даже я не смогла бы причинить тебе за неповиновение. Мне говорили, что избавиться от него… практически невозможно.

Лишь трепет крыльев носа выдал его волнение.

— Поживем — увидим. Помнишь, ты рассказывала мне о своем дядюшке? О том, как он наконец доигрался, запирая тебя в тот ящик? Интересная сказка на ночь для семилетнего мальчика, но я ее не забыл, как и многие другие. В этой истории есть занятная мораль. Я тут подумал: как скоро для меня наступит тот момент, когда боль станет лишь мелким недоразумением, а желание убрать эту… штуку, — Себастьян дотронулся до шеи, — всепоглощающим? И будешь ли ты столь же самоуверенна тогда?

Моргана слегка улыбнулась, хотя по спине поползли капельки пота.

— Так пусть это послужит еще одним уроком: надо держать козыри в рукаве, Себастьян. Ты ошибаешься, если думаешь, будто я управляю тобой лишь через ошейник.

— И как же еще? — Колдовская сила в нем рвалась на свободу. Воздух похолодел, когда Себастьян стал втягивать в себя энергию. — Я сильнее тебя.

«Сильнее — да, но хитрости тебе не достает».

— О, я не стану противостоять тебе колдовством, Себастьян. Я знаю, на что ты способен и как силен. А еще тот городок в Провансе точно знает, что ты умеешь.

Моргана улыбнулась, когда сын неуверенно нахмурился, и шагнула ему навстречу. Ее не мучили угрызения совести. Люди умирают, дома рушатся. Иногда земля сама себя разрывает. Такова жизнь, и Моргане совсем не было жалко чужаков. Никто никогда ее не жалел. Но в Себастьяне слишком много от отца. Нельзя об этом забывать. Она прекрасно знала его натуру. Если он сорвался на экспрессию и уничтожил столько людей из-за одной смерти какой-то жалкой служанки, которую едва замечал, не то что любил (девчонка погибла под колесами экипажа могущественного союзника Морганы), то что же сделает, когда угроза нависнет над тем, кто ему небезразличен?

У Морганы изо рта вырвался пар. Воздух стал ледяным, дыхание застревало в легких, но она сделала еще шаг и потянулась к вороту сына.

— Если ты освободишься, Себастьян, я не стану с тобой сражаться. Я позволю тебе уничтожить меня, даже не попытавшись создать заклинание. — Она застегнула последнюю пуговицу, убирая ужасный ошейник с глаз, и отступила, нежно погладив сына по щеке. — Но я прихвачу с собой всех. Девчонку, что плачет в соседней комнате… — Себастьян резко повернулся в ту сторону, но мать схватила его за подбородок, обращая внимание не себя. — Дворецкого, горничных, грумов… Ту старую гарпию по соседству, к которой ты привязался… Я не стану бороться с твоими способностями, Себастьян, а усилю эффект. Представь, сколько лондонцев я заберу с собой, воспользовавшись твоей силой? Представь, скольких ты убьешь? Я уж позабочусь, чтобы ты выжил, мой драгоценный. Ты останешься среди развалин, будешь слышать крики раздавленных детей и матерей, оплакивающих своих чад. Запах крови и смерти — вот, что ты подаришь этому миру.

Моргана впервые увидела такие сильные чувства в его глазах. Себастьян жил в страхе, который она ему живописала. А неумолчное чувство вины делало воспоминание еще ярче.

Пол сдвинулся у нее под ногами. Моргана уставилась на сына. Опасная ситуация. Если он потеряет контроль над эмоциями, то, независимо от их намерений, сравняет город с землей. Стало трудно дышать, а воздух так похолодел, что у нее едва глаза коркой льда не покрылись.

— Вспомни о девчонке, что плачет на кровати. Сопротивляйся своему гневу страхом того, что ты можешь с ней сотворить. Управляй им, Себастьян.

Он зажмурился и крепко сжал кулаки. Из него вырвалась волна чистой силы, пошатнув стол и раскидав стулья по полу. Моргана вцепилась в камзол сына, пытаясь не упасть.

Затем ее слова дошли до его сознания, и Себастьян стиснул зубы. Пол перестал подрагивать, а хлопанье ставней стало тише.

Идеально выбрав момент, Морагана пропустила чары через кольцо на пальце. Ошейник на горле сына немного сжался, и он побелел, ощущая боль во всех нервных окончаниях. Эта агония помешала ему контролировать эмоции. К тому времени, как Себастьян рухнул у ее ног, тяжело дыша и сжимая ошейник обеими руками, гостиная перестала трястись.

— А теперь вставай, и хватит разговоров на эту тему, — приказала Моргана.

Она снова села за стол, взяла письмо и элегантно подписалась, пытаясь скрыть дрожь в пальцах. Пусть Себастьян придет в себя после небольшого урока. Теперь проще. Первый раз было хуже всего. Тринадцатилетний мальчик вытаращил глаза, будто не веря, что она это сделала. Моргане не нравилось предавать, слишком это напоминало о ее собственном прошлом, но она постаралась замкнуть сердце и отвернулась от сына. И тогда, и сейчас.

Если бы только он принадлежал ей… Если бы полюбил с самого начала, все было бы по-другому. Он сам навлек на себя ее недовольство. Ни одной матери не понравится, что собственный ребенок ее презирает.

— Полагаю, тебе от меня что-то нужно, — прохрипел Себастьян, вставая.

Моргана запечатала письмо.

— Для тебя несколько поручений. Как я уже говорила, наш план претворяется в жизнь. Вот. — Она вручила ему послание. — Нужно доставить это лорду Тремейну. Передай, что я согласна на его условия.