Узы тьмы
Шрифт:
— Кросс так хорошо платит?
Люсьен не забыл роскошь дома Ианты и модный гардероб.
— Несколько лет назад мне досталось небольшое наследство от тети, — призналась Ианта. — Пора было думать о будущем, поэтому я купила этот дом, а остальное вложила в предприятия.
— Значит, тебе не надо было больше работать помощницей Кросса? Тогда почему ты ушла от него лишь три месяца назад?
Она улыбнулась:
— Люсьен, мне там нравилось. Так у моей жизни была цель.
— Помимо охоты за негодяями по указке Верховного?
— Да, вроде того.
Какая одинокая жизнь.
— Тебе никогда не хотелось выйти замуж и завести детей?
На бледном лице Ианты застыла вежливая маска.
— И кто бы со мной связался? По убеждению общества, я шлюха чародея. И если на то пошло, зачем отдавать мужчине свою независимость? Я могу жить так, как хочу.
— Ты не хочешь детей?
Ианта отвернулась, осматривая небольшой подвал.
— Не уверена, что из меня получилась бы хорошая мать.
Что-то в ее голосе привлекло внимание Люсьена. Она не говорила всей правды.
— А твой отец? Почему твоя работа у чародея его раздражала?
— Он попытался устроить скандал и подать на Дрейка в суд за то, что он меня испортил. Грант ужасно оскорблял Дрейка, обзывал колдуном, завлекающим невинных дев на сторону сатаны. Просто смешно, ведь отец сам от меня избавился, но некоторые друзья очень активно это обсуждали. Я хотела разбить вдребезги сказочку о невинной деве и бесчестном соблазнителе. И анонимно прислала отцу билеты в первый ряд на свое первое представление. Я знала, что он придет. Грант никогда бы не упустил случая пообщаться с представителями своего класса. Поэтому я вышла на сцену в блестящем наряде, чтобы показать, какой стала. Он сбежал после первого действия, но ждал меня в гримерке. — Ианта помрачнела. — И это была наша единственная встреча после того, как я покинула его дом. Ссора вышла ужасной, но в глубине души я ликовала. Наконец у меня появилась власть над ним. Я заявила, что если он продолжит угрожать Дрейку, я расскажу всему миру, кто такая «Сабина». Пригрозила, что стану известной любовницей богача. И смогу уничтожить отца. — Она вздохнула. — Тогда я была моложе, конечно.
— Разве ты не поступила бы так же и сейчас?
— Нет. Я устала принимать решения, только чтобы позлить его. — Ианта небрежно пожала плечами. — Теперь есть дела поважнее. И люди, которым я небезразлична, а не те, с кем имела несчастье жить с рождения.
Люсьену стало обидно, потому что у нее появились близкие, а у него нет… Он никогда не понимал, чего ему не хватает, пока в его жизнь не ворвалась Ианта, но хотя она являлась виновницей его неприятностей, дело было не только в ней. Люсьен с мрачной гримасой оглядел темный подвал.
— Считай, что с возрастом я приобрела толику разума. — Ианта горько улыбнулась, но тут же обратила внимание на подвал. — Ну что ж… миленько.
Она пошла вперед под тяжелые готические арки, что поддерживали потолок, и провела ладонью по одной из стоявших на страже крупных каменных горгулий.
Люсьен едва ее слышал. Все его тело дрожало от осознания правды: он один. Сейчас всем на него наплевать. Сердце заныло.
Он попытался напустить на себя безразличный вид: не хотел показывать, что что-то не так.
— Ты не такая уж и старая.
— И сколько, по-твоему, мне лет?
Люсьен уперся рукой в арку, рассматривая Ианту от элегантного шиньона до кончиков пальцев на ногах.
— Я не такой дурак, чтобы ответить. Джентльмен никогда не комментирует возраст дамы.
— А я полагала, ты не джентльмен. Это ведь твои слова?
— Дело не в этикете, а в чистом самосохранении, ничего больше.
Улыбка Ианты стала нежнее. Тени чуть скрадывали ее черты, выделяя опасные глаза. Они напоминали темные тучи, постоянно меняющиеся, беспокойные и впечатляющие, как приближающаяся буря. Люсьен никогда не забывал, насколько Ианта красива. И не мог отвести от нее глаз, когда она повернулась к книгам на столе.
«Возможно, потому, что ты так долго не был с женщиной?»
Либо да, либо нет. Он слегка встревожился. Ианта напоминала ему самого себя. Они оба были практически сиротами при холодных и отстраненных отцах, но если она нашла место в жизни и преуспевала, он свое еще не отыскал. Люк восхищался силой воли Ианты и уважал ее.
И завидовал ей, если уж по-честному.
— Погоди, кажется, я что-то нашла, — произнесла Ианта, перелистывая книгу.
Лицо ее оживилось, и в груди Люсьена что-то сжалось.
— Это не дневник. Ой. — Ианта помрачнела, переворачивая страницы. — Весьма заурядно. Рассуждения по теософии, хотя лорд Ретберн вряд ли походил на просвещенного ученого. — Она поморщилась, разглядывая записи. — Боже мой, как скучно.
— А ты правильно его оценила.
Ианта продолжила рассматривать шкафы и книги в кожаном переплете на столе.
— Перевод «Эпоса о Гильгамеше», — шептала она, откладывая тома. — «Притча-аллегория». Шестая и Седьмая книги Моисея. Интересное собрание. Похоже, лорд Ретберн был скорее любителем, чем приверженцем определенной сферы учения… — Ианта заметила молчание Люка, пристально посмотрела на него и нахмурила брови. — Что такое? Что случилось?
«Ничего».
Люк запаниковал.
— Ты можешь мне рассказать. Ведь тебе известны мои самые постыдные тайны. В какой-то мере… — Она глубоко вздохнула. — Знаю, мы не друзья, но я ощущаю странное родство с тобой. Мы оба нежеланные дети. И я никогда не открою другим то, что ты мне рассказал.
«Ты будешь не один, если отважишься рискнуть».
Но Люсьен все равно колебался. Как давно он доверял кому бы то ни было?
Ответ пришел сразу же. Год. С тех пор прошел год. За это время Люк погряз в горечи и цинизме. И вдруг к своему удивлению осознал, что больше себя не узнает. Он стал очень настороженно относиться к миру.
— Правда сложно доверить кому-то свои секреты? Или свое тело, надеясь, что не обидят? — заметила Ианта.
Люсьен вскинул голову. Она переживала из-за его намерений, когда отдалась ему?
— Ты меня не боялась.
— Конечно, боялась, Люсьен. Я тебя почти не знала, а ты сам признался в желании отомстить. Оно и сейчас никуда не делось. Но ты не причинил мне боли. Я рискнула и не пожалела, а теперь тебе известны еще и некоторые мои тайны…
Ее предложение повисло между ними, такое же хрупкое, как мир между воюющими армиями. Люсьен подозревал, что в случае отказа Ианта больше ничего не скажет.