В 4.50 из Паддингтона

Агата Кристи

— Даже в Лондоне, — сказала первая девушка, — она делала намеки, будто у нее есть богатый поклонник, который собирается взять ее в кругосветное путешествие. Потому что она, видите ли, напоминает ему дочь, погибшую в автомобильной катастрофе. Явная чепуха!

— А мне говорила, что собирается остаться с богатым лордом Шотландии, — вступила вторая девушка. — Она сказала, что в Шотландии будет охотиться на ланей.

Рассказы девушек не помогли в раскрытии истины. Одно было очевидным, что Анна Стравинская слыла лгуньей. Конечно, она не охотилась на ланей с пэром Шотландии

и мало правдоподобно, что она находилась сейчас на солнечной палубе лайнера, совершающего кругосветное путешествие. Но нет никаких достоверных доказательств того, что именно ее тело обнаружено в саркофаге Рутерфорд-холла. Опознание ее девушками и мадам Жолиэ по фотографии выглядело неуверенным и сомнительным. Чем-то похожа на Анну, в этом согласились все, но право же, лицо очень раздулось; так могла выглядеть любая.

Но удалось установить, что 19 декабря Анна Стравинская решила не возвращаться во Францию, а 20 декабря женщина, внешне похожая на нее, ехала в Брэкхемптон на поезде, отошедшем в 4 часа 33 минуты, и была задушена.

Если женщина в саркофаге не Анна Стравинская, то где теперь находилась Анна?

Ответ мадам Жолиэ выглядел просто и определенно:

— С каким-нибудь мужчиной!

И, возможно, ответ правильный, с сожалением думал Крэддок. Еще одно необходимо принять во внимание: мадам Жолиэ вскользь обронила, что муж Анны — англичанин.

Может быть, ее мужем был Эдмунд Крекенторп? Но в то же время это выглядит маловероятным после рассказов двух девушек. Более достоверным казалось, что Анна знала Мартину близко, разузнала некоторые подробности ее жизни и написала то самое письмо Эмме Крекенторп. А если так, то, испугавшись расследований, она пришла к выводу, что благоразумнее всего расстаться с «Балетом Марицкого». Да, но где находится Анна теперь?

Самым правдоподобным выглядел ответ мадам Жолиэ:

— С каким-нибудь мужчиной…

До отъезда из Парижа Крэддок переговорил с Дэзином о Мартине. Дэзин согласился с Крэддоком, что скорее всего не она была найдена в саркофаге, но сказал, что необходимо тщательное расследование. Он заверил Крэддока, что французский уголовный розыск сделает все возможное и установит, действительно ли зарегистрирован брак между лейтенантом Эдмундом Крекенторпом из 4-го Саутширского полка и француженкой по имени Мартина перед сражением у Дюнкерка. Дэзин, однако, предупредил Крэддока, что надеяться на точные сведения нельзя, потому что эта часть Франции сильно пострадала во время оккупации. Многие здания и документы уничтожены.

— Тем не менее, дорогой коллега, мы сделаем все, что в наших силах.

Сержант Уэтералл ждал возвращения Крэддока, чтобы доложить ему с мрачным видом:

— По адресу Элверс Крезент, 126 находится вполне респектабельный дом.

— А опознание дало что-нибудь?

— Нет, никто не мог утверждать, что на фотографии именно та женщина, которая приходила за письмами. Но ведь прошел почти месяц, и в доме побывало много народу. Вообще-то дом является пансионом для студентов.

— Она могла жить в пансионе под другим именем.

— Но

никто не признал на фотографии постоянную жилицу. Мы обошли несколько гостиниц, — добавил он. — Ни в одной из них не записана среди приезжих Мартина Крекенторп. После вашего телефонного звонка из Парижа мы навели справки об Анне Стравинской. Она вместе с труппой записана в дешевой гостинице на Брук-Грин. Там чаще всего останавливаются артисты. Анна выехала оттуда в ночь на вторник, 19 декабря, после спектакля. И больше нигде не появлялась.

Крэддок кивнул. Он наметил пути дальнейшего расследования, хотя надежд было мало.

Поразмыслив, он позвонил мистеру Уимборну и попросил его о встрече.

В установленное время Крэддока провели в довольно душный кабинет. За старомодным огромным столом сидел мистер Уимборн, со всех сторон обложенный кипами запыленных бумаг. По стенам красовались ящики для дел с наклейками: «Сэр Джон Фоулдс, ныне умерший», «Леди Дэррин», «Георг Роуботэм, эсквайр».

Реликвии ли это прошлого века или часть современных юридических дел, инспектор так и не понял.

Мистер Уимборн смотрел на посетителя с вежливой осторожностью, характерной для адвокатов, ведущих дела какой-нибудь семьи, когда они встречаются с полицией.

— Чем могу быть полезен, инспектор?

— Вот письмо.,. — Крэддок протянул через стол письмо Мартины.

Мистер Уимборн дотронулся до него с видимым отвращением, но в руки не взял.

— Совершенно верно, — сказал он, — вчера я получил письмо от Эммы Крекенторп, в котором она сообщала о своем визите в Скотланд Ярд. Я совершенно не понимаю, почему сразу после получения письма от Мартины со мной никто не посоветовался. Невероятно, странно! Меня необходимо было немедленно поставить в известность…

Инспектор Крэддок спокойно повторил те банальные вещи о роли полиции, которые привели мистера Уимборна в умеренное состояние.

— Я и представить не мог, что возникнет вопрос о женитьбе Эдмунда, — сказал мистер Уимборн с обидой в голосе.

Инспектор Крэддок сказал, что он мог такое предположить, ведь было военное время.

— Военное время! — ухватился мистер Уимборн с язвительной жестокостью. — Да, конечно! Помню, в начале войны мы стояли во дворе юридического института Линкольнс Инн, и как раз в соседний дом попала бомба. Огромное количество регистрационных книг и протоколов погибло на глазах. Конечно, не такие уж важные документы. Потом основные архивы эвакуировали в пригород. Но пожар вызвал огромное количество путаницы и беспорядков.

Естественно, в то время все дела семьи Крекенторп находились в руках моего отца. Он умер шесть лет тому назад. Полагаю, ему было известно о так называемой женитьбе Эдмунда, но эта женитьба, очевидно, не состоялась, а поэтому мой отец не считал разговоры о ней хоть сколько-нибудь значительными. Для меня все это звучит довольно подозрительно. Теперь, после стольких лет, вдруг всплывает вопрос о законном сыне. Очень уж подозрительно. А какие у нее есть к тому доказательства?

— Вот именно, — сказал Крэддок. — Каково положение ее самой и ее сына?