В ад с чистой совестью
Шрифт:
– …Они меня завораживают. Сколько живу здесь, а не устаю любоваться ими.
А я бы устала? Если бы прожила в горах всю жизнь, надоело бы мне смотреть на них? Наверное, нет. Такой красотой невозможно пресытиться.
– А вы родились тут? – спросила я, просто потому чтобы что-то спросить.
– Я прожил тут всю жизнь.
– Как, всю жизнь?! Что, и никуда не уезжали? Никогда?
Хоть я и живу сейчас в том же городе, где родилась, но я там больше не жила, чем жила. Половину жизни разъезжала с отцом. Исколесила всю Россию и за границей была ни
– Никогда.
Я пыталась прочитать на его лице признаки неудовлетворенности жизнью и не заметила ничего похожего. Он совершенно спокойно рассуждал о том, что для меня, привыкшей путешествовать, было неприемлемо. Я и сюда-то собралась отчасти потому, что далеко от родного города, хотя, на первом месте стояли горы.
– И вам никогда не хотелось посмотреть, как живут люди в других местах?
Видно, вопрос его чем-то задел, раз ответ прозвучал достаточно сухо:
– Люди везде живут одинаково! Работают, едят, спят… Все, что хочу, узнаю из книг. Жюль Верн тоже почти никуда не выезжал, а вон какие книги про путешествия писал…
Резкость тона меня не обидела. Напротив, я едва сдерживала смех, так наивно и по-детски прозвучал его ответ.
– Ну, да… Он еще первый описал путешествие на луну…
Откуда только взялось это пакостное желание поддеть? Я готова была откусить себе язык, так было стыдно. Герман как-то очень внимательно посмотрел на меня, и в его глазах я прочитала разочарование.
– Мне пора, – сказал он, отодвигая чашку, наполовину полную остывшим чаем, и вставая с кресла. – Поздно уже…
– Я…
Что, я? Сама виновата! Теперь расхлебывай. Поделом тебе, за неумение держать язык за зубами.
Я шла за Германом и лихорадочно соображала, как можно исправить ситуацию.
– Спокойной ночи, – сказал Герман, находясь у самой двери. Он уже взялся за ручку, в последний момент повернулся и произнес фразу, смысл которой остался неясен для меня: – Иногда малое значит так много, что мы воспринимаем жизнь по-другому… Не забудьте запереть дверь.
***
– Что, доумничалась, недотепа? – Такими теплыми словами встретил меня призрак, когда я вернулась в гостиную.
– Можешь оставить меня хоть на время одну?
Отвратительное настроение не позволило даже разозлиться как следует. На душе было так гадко, словно я совершила самую большую ошибку в жизни.
– Наверное, нужно скорее найти этот чертов клад, чтобы избавится от тебя.
Смотреть на его ухмыляющуюся физиономию не хотелось. Я демонстративно переложила ноутбук на стол и уселась в кресло с твердым намерением игнорировать назойливость призрака.
– Успокойся. Мне общение с тобой так же противно, как и тебе. И так же, как у тебя, у меня нет выбора.
Он придвинулся к камину и протянул руки к огню.
– Что, замерз? – съехидничала я, наблюдая за его манипуляциями.
– Угадала… Я мерзну уже больше ста лет.
Он повернулся ко мне, и в его глазах я прочитала вековую усталость.
– Слушай внимательно. Если будешь делать все так, как
Тоже мне, царь и Бог нашелся. Тон, каким это было сказано, взбесил меня до глубины души. Он даже не рассматривал вариант, что я начну сопротивляться и попытаюсь сбежать. Хотя, как я смогу это сделать, если он следит за каждым моим шагом?
– Завтра пойдешь в библиотеку. Посмотришь старые подшивки газет или еще что-нибудь. Мне нужно, чтобы ты нашла в поселке место, где раньше стояла церковь, которую разрушили во времена советской власти. Узнай, что там сейчас?
– Есть, сэр! – козырнула я. – Еще будут указания? Или, все-таки, уберешься отсюда и дашь поработать спокойно? И что, у тебя до такой степени отшибло память, что не можешь вспомнить, где была церковь?
– Придется тебе объяснить… – Призрак вздохнул и устало потер лицо, прямо как живой человек. – Как только я пытаюсь что-то вспомнить, срабатывает блокировка. Я уже давно догадался, это часть проклятья, чтобы я никогда не смог найти клад и вечно скитался по земле, вернее, по этому поселку.
– И ты не можешь покинуть пределы поселка? – невольно заинтересовалась я.
– Не могу. За поселком для меня нет ничего, пустота, в которой невозможно находиться. Это, как вакуум для человека, ни дышать, ни смотреть, ничего.
Значит, достаточно просто покинуть пределы поселка, чтобы избавиться от него. Эта мысль меня слегка воодушевила. Не все так плохо. Можно сделать вид, что пошла погулять, а самой незаметно смыться. И черт с ними, с вещами…
– Даже не думай! – прервал он мои размышления. – Сбежать не получится. Я слежу за каждым твоим шагом. Как только захочешь бежать, пожалеешь, что родилась на свет!
– Ты что же, читаешь мои мысли?!
– Даже больше, я знаю, о чем ты можешь подумать.
Приплыли… Такое чувство, словно меня препарируют живьем. Гадливость затопила до краев, а на глаза навернулись злые слезы.
– Хорошо. Я буду делать так, как ты говоришь. Но и ты должен мне кое-что обещать…
– Обещаю, не буду надоедать тебе своим присутствием без необходимости. Будешь спокойно заниматься романом в свободное от поисков время.
Теперь я знала, как он приходит и уходит. Он просто исчез из кресла у меня на глазах. А я осталась, напуганная до такой степени, что даже не чувствовала страха, если такое вообще возможно.
Я долго и бессмысленно смотрела на заставку в компьютере, пока в глазах не начало рябить. В голове не было ни единой мысли. Первое, о чем подумала, выйдя из ступора, что нужно позвонить отцу, чтобы не волновался.
– Пап, привет, – сказала я и чуть не разрыдалась от умиления, когда услышала родной голос. Так захотелось оказаться рядом с ним, подальше от всяких призраков, барменов и даже гор.
Немногословный папа поинтересовался моим здоровьем, как я устроилась и много ли успела написать? На все вопросы я старалась отвечать бодро и оптимистично. Думаю, получилось заверить его, что у непутевой дочери все хорошо.