В будущем году я буду лучше

Саломатов Андрей Васильевич

– Будем, - ответил Дыболь и одними губами добавил: - Куда же денешься.

– Не слышу. Будем?

– Будем!
– ещё громче заорал Саша и поскорее набил рот плюшкой.

– Вот и молодец, Дружок, - похвалила хозяйка.
– Веди себя паинькой, и я разрешу тебе свободно жить в доме. Я женщина честная и не собираюсь никого мучить.

– А свободно - это как?
– поинтересовался Дыболь.
– Будете меня на цепочке водить гулять или отпускать одного?

– Гулять, мы ещё посмотрим. А вообще, свободно и все, - уклончиво ответила Розалинда.
– Вы же, гомо, ничего не понимаете в свободе. Дай вам волю, вы такого нагородите. А в клетке - пожалуйста, чувствуй

себя свободным сколько угодно. Там тебя никто не тронет. Вот если бы ты попал к моим соседям, тебя бы в первый же день замучили дети. У них уже штук пятнадцать таких перебывало. Всех передушили. Как начнут играть: то случайно наступят, то руку или ногу сломают, то игрушкой голову проломят. А уж как кормят! Тьфу! Тухлой рыбой, картофельными очистками и хлебными корками. Так что, благодари бога, что ты попал ко мне. Полгодика поживешь, станешь таким же толстым как я.
– Хозяйка дома похлопала себя по бронированному брюху и закончила: - А через год-два тебя из клетки не вытащишь.

– Вы же обещали меня не запирать, - напомнил Саша.

– Сам не захочешь, дурачок, - пояснила Розалинда.
– У меня уже жил один гомо. Царствие ему небесное. Поклонник в темноте не заметил его и немного покалечил. Так после этого его из клетки нельзя было и калачом выманить. Все время валялся на подстилке. Я и не запирала его. Бывало говорю ему: "Дружок, иди ко мне". А он: "Мне здесь лучше, уютнее". Домом считал.

– Его тоже Дружком звали?
– спросил Дыболь.

– Да, - с грустью ответила хозяйка дома.
– В его честь я тебя и назвала. Любила его как родного сына. Он мне и песенки пел. Такие иногда похабные, что я не знала, куда деться.

– Ну ладно, спасибо за ужин, - проговорил Саша и сполз со стула. Пойду к себе в дом.

– Иди-иди, дружок, - махнула лапой Розалинда.
– Вижу, подружимся мы с тобой.

ДРУЖБА

Как когда-то давно поучал писец ассирийского царя Синахериба: "Не следует слишком часто навещать своего друга, дабы он не присытился тобой и не возненавидел тебя." Похоже, мудрый писец на собственной шкуре испытал все тяготы дружбы и таким образом предостерегал своих не совсем разумных друзей. Ведь по-дружески ничего не стоит сказать гадость, подложить свинью и даже дать оплеуху. На друге можно сорвать зло - он поймет. При друге удобно безбожно врать - он ни за что не выдаст. Друга можно мучить днем и ночью, а иначе зачем он нужен? Друг, как в песне поется, подарит вам свою девушку, если у вас её нет. И уступит, опять же по песням, место в шлюпке или полезет с вами в горы, даже если он никогда выше девятого этажа на поднимался. В общем, друг - это что-то феноменально покорное и бессловесное, вроде старой деревенской Сивки.

Весь следующий день у Розалинды было прекрасное настроение, и вероятно поэтому Дыболю пришлось не сладко. Во-первых, она была столь страшна, что Саша вздрагивал каждый раз, когда её видел. Во-вторых, хозяйка дома постоянно лезла со своими нежностями, больше похожими на ласки шагающего экскаватора.

К вечеру к Розалинде заявились гости - два чудовища, значительно превышающих её размерами. Помня о трагически погибшем предшественике, Дыболь забрался к себе в клетку и не выходил весь вечер. Правда, это нисколько не помешало хозяйке и гостям замучить Сашу до полусмерти. Они по-очереди развлекались тем, что просовывали между прутьями свои ужасные когти и щекотали его. Вскоре тело Дыболя покрылось ссадинами и синяками, а на голове он набил с десяток шишек, когда шарахался от страшных пальцев.

– Дикий он какой-то, - наконец сказал один из гостей.
– Может дать ему плюшку?

– Он не голодный. Правда, Дружок?
– кокетливо подложил лапу под морду, ответила Розалинда.
– Ничего, привыкнет. Мы с ним вчера так мило побеседовали. Дружок рассказал мне всю свою жизнь.
– Тут хозяйка дома опустила взгляд и продолжила: - А что ещё нужно одинокой девице? Поговорить с гомо, да немного внимания от мужчин. Вот вы пришли ко мне, порадовали незамужнюю девушку, а мне больше ничего и не надо.

"Трепло!
– сидя в клетке, злобно подумал Саша.
– Всю жизнь я ей рассказал! Держи карман шире, гадина!"

– Да что с нас взять?
– скромно произнес второй из гостей.
– Вот так работаешь, работаешь и совсем забываешь о прекрасном поле. Служба забирает все свободное время. А вас, Розочка, видеть всегда одно удовольствие. Даже не знаю, как бы я жил, если бы не вы. Приходишь к вам в дом - тепло, уют...

– Розочка!
– тихо фыркнул Дыболь.

– Дружок, ты чего?
– обернулась к нему Розалинда, и не дождавшись ответа, продолжила разговор: - Мужчина должен служить, иначе какой же он добытчик? Мужчина - это охотник. Обожаю гомоловов. Вы все такие мужественные и красивые.

Гости заревели как две танковые сирены, и лишь по реакции хозяйки Саша догадался, что они смеются.

Успокоившись, одно из чудовищ швырнуло в рот плюшку и, прожевав, ответило:

– Надо же кому-то ими заниматься. Непонятно, откуда они берутся? Каждый год отлавливаем тысячами, а меньше не становится. Размножаются как мухи. Ну ничего, Великий Гомолов недавно обещал, что скоро мы избавимся от них одним махом. Уже изобрели какой-то порошок, который для нас совершенно безвреден. Пересыпем все леса, сами подохнут.

– Ой!
– театрально всплеснула лапами Розалинда.
– Жалко-то как! Они бывают такими милыми.

– Не всех, конечно, - успокоил её гость.
– В домах и зоопарках их не тронут. Ручные пусть живут. Кто ручных-то тронет? Может быть даже в лесах мы построим для них специальные вольеры. А так - это же непорядок. Великий Гомолов сказал, что гуляющий на свободе гомо - не что иное как зараза. Остальные должны стоять на учете.

– Лучше висеть, - пошутил второй гость, и все трое затряслись и заревели.

– А тех, кто не желает ловить и уничтожать диких гомо, к стенке, закончил первый оратор. Затем он вдруг вспомнил о чем-то важном, и повернулся к клетке.

– А что это у тебя на лапе, Дружок?
– Внимательно посмотрев на ногу Дыболя, спросило чудовище.

– Кольцо, - испуганно ответил Саша. Он уже представил, как гость начнет сдирать с него стальную метку, но тот не двинулся с места.

– Вижу, что не треугольник, - сказал гость.
– Скажи, кто тебе его нацепил?

– Чудов...
– начал было Дыболь, но вовремя понял, что чудовище может обидеться и исправился: - Чудак один.

– Где живет этот чудак, я тебя спрашиваю?
– угрожающе проговорил гость.

– Я не знаю, как называется улица, - вконец перепугался Саша.
– Та, которая выходит к водонапорной башне. Крайний дом слева. Их там было двое.

– Отлично, - зловеще произнесло чудовище и со скрежетом потерло одну лапу о другую.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ПОБЕГ

На тринадцатую ночь Дыболь бежал. Не так романтично, конечно, как это произошло с известным литературным героем - графом Монте-Кристо, но и без тех трагических последствий, которые испытал за двадцать восемь лет не менее известный герой романа - Робинзон Крузо. Саша просто воспользовался нетрезвостью хозяйки дома, и когда она уснула, на цыпочках пробрался на балкон и спустился вниз.