В час, когда взойдет луна
Шрифт:
— И стрелять, — горько сказала женщина. — И взрывать. Придется делать и то, и другое. Видите ли, юноша, я знала О'Нейла лично. Это было совершенно шапочное знакомство, но немного поговорить у нас получилось. Интересно было пообщаться с живым данпилом. Он заблуждался так же, как вы. Вы вообще чем-то неуловимо на него похожи…
Она замолчала, потому что вошла Магда с подносом, на котором дымилась чашечка кофе и блестела капельками банка холодной колы. Поставила подносик на стол и вышла. Может быть, она слушает разговор. А может быть, и в самом деле секретарша. Слишком много переменных. Нехорошо, неудобно. Эней с треском открыл банку и вставил трубочку. Кола покалывала язык.
— Надеюсь, что не похожи главным. Безумием. Безумием и ненавистью. Вернее, сам О'Нейл не считал это ненавистью, он считал это справедливостью. Он полагал, что мы все, вместе взятые, предали Бога и не заслуживаем ничего, кроме страшной смерти в этом мире и ада в следующем. Вы читали книгу? Это он сдерживался, старался привлечь аудиторию. И единственный выход он видел в войне. В тотальной войне с варками. В войне, в которой потери среди людей просто не следует считать, все равно все погибнут по делам своим.
— Не знаю, как Бога… — пробормотал Эней. — Людей точно предаём. Я не могу оставить ситуацию с гибелью отца и Каспера как есть.
— А что значит не оставить её, как есть?
— Это зависит от того, что произошло и насколько все плохо. Когда отец затевал «Крысолова» — я теперь знаю, что он думал. Он хотел посмотреть, рискнут ли его остановить, и, если не рискнут, как поступят потом.
— Иными словами, вы хотели бы, чтобы я поделилась с вами информацией о том, как отреагировал штаб?
— Был бы очень признателен.
Эллерт вздохнула.
— Я закурю, вы не возражаете?
— У вас хороший кондиционер.
Женщина достала из стола длинную и тонкую сигарету, прикурила.
— А вы сами не курите?
Эней мотнул головой. Закурить, выпить кофе — обычный светский способ взять паузу, отыграть минуту на размышление. Что ж, подумать не вредно, — он потянул колу через соломинку. И мы подумаем. Посмотрим и подумаем.
Вполне возможно, что эта игра — игра вдвойне. Поверил бы он, если бы ему ответили сразу? Нет, не поверил бы, наверное. Или… Игорь прав — если она ни при чём, она может счесть мой визит провокацией. Со стороны СБ. Или со стороны штаба. А ещё я мог успеть найти союзников в низовых организациях. Или Ростбиф мог успеть. В любом случае, есть прямой смысл заставить меня говорить, говорить много, чтобы аналитикам было с чем работать…
А я ей, кажется, уже ляпнул — про предательство — и поправляться поздно.
— Штаб, — сказала Эллерт, — в полном составе был против плана «Крысолов». И почти в полном составе проголосовал «за», кроме меня и еще одного человека. Я знала, чем это кончится. Но когда решение принято, остается только выполнять приказы — это называется дисциплина. Список кандидатов на инициацию пришёл через меня. Сорок два человека; я не знала, кого выберут Ростбиф и Пеликан. Но они должны были поставить в известность начальника боевой, чтобы он очистил место действия. И ещё о приезде группы информировали местное руководство. Но если бы утечка шла оттуда она, как понимаете, носила бы совершенно иной характер.
Это Эней знал и сам. Из всего сказанного новым было только одно, что список потенциальных объектов составляла Эллерт. Но это, по большому счету, значения не имело.
— Против плана «Крысолов» я была главным образом потому, — женщина раздавила окурок в пепельнице, — что догадывалась, каких крыс на самом деле намерены ловить Ростбиф и Пеликан. И подозревала, что они их поймают. Что кто-то выживет и придёт. Группа Пеликана погибла не в полном составе — исчезли бесследно Мэй Дэй и Десперадо. И я не поверю, что они не с вами. Но это тоже не главное. Главное — две вещи: ваш отец своим именем пробил очень опасную идею. Идею охоты на людей. Я уверена, что он не собирался заниматься этим всерьёз. Но вот для низового подполья это даже не искра в порох — это вирус Эболы-Киншаса в городскую систему водоснабжения. И второе, слух о предательстве очень легко посеять и невозможно похоронить.
— Времени мало, — сказал Эней. — Он считал, что времени у нас гораздо меньше, чем мы думаем. И варки тоже об этом знают. Их аналитики работают над этим. В течение двух поколений либо начнется раскачка, либо они найдут способ стабилизировать систему на века. Не знаю, что хуже.
— Вы собираетесь готовиться к вооружённому перевороту?
— В том числе и к перевороту. Зачем вообще вся наша работа, если мы не собираемся избавляться от варков? Почему одних спасаем, а других позволяем съедать? Разве мы не должны в конечном счете спасти всех?
Пауза, которую выдержала Эллерт, сделала бы честь любой актрисе.
— Спасти всех… да… именно что спасти всех, мальчик. А как вы думаете, сколько погибнет в ходе войны? Вы знаете, что единственное, что удерживает экономику от глобального кризиса — это мировое правительство в Аахене? Допустим, вы создали армию, объявили войну и выиграли её. В ходе войны будут разрушены коммуникации. Вы представляете себе, что такое современный мегаполис без электричества и воды? А я была в Мехико сорок семь лет назад, я видела этот ужас. Вы не первый хотите войны. Мы рассматривали военный сценарий, я покажу вам прогноз. Гибель трети человечества, распад цивилизации. Мы откатимся даже не к уровню накануне Саудовского кризиса. Будет еще хуже, потому что без активной работы за фронтиром, без санитарных кордонов и вакцинации начнётся пандемия орора. И это если война будет, — она сделала паузу, — прагматической. А вы предлагаете… религиозную.
— Да нет, зачем, — Эней вдруг понял, что ему отчего-то жарко. И слегка подташнивает. Глотнул ещё колы, потом спохватился: хлебать в хорошо кондиционированном офисе ледяной напиток… госпожа ангина, заходите к нам на огонёк. Ещё и сеньору пневмонию прихватите, — зачем нам религиозная… Христиане в таком меньшинстве, что… — слова отчего-то не желали сразу входить в грамматические пазы, — они и в армии будут в меньшинстве, и ведь у них — работает…
— Работает, — фыркнула Эллерт. — В одном случае из тысячи. И на выходе — безумец вроде О'Нейла. Два более-менее достоверно подтвержденных случая за пятьдесят пять лет — и ради такого КПД, по-вашему, стоит рисковать религиозным психозом?
— Не только это…
— Да-да, я знаю, — Эллерт отмахнулась. — Высокие господа не загнали бы этих божьих овечек в подполье, если бы там совсем ничего не было. Их симбионт и в самом деле плохо переносит эту… ауру в местах скоплений. Ну и что? Я была в Ирландии и видела… В подозрительных случаях используют людей. И всего-то.
Год назад она бы его убедила. Ну, не то чтобы убедила — а заставила бы отступить.
— Все структуры общества, — Эней говорил медленно, немецкие слова вспоминались не сразу, — они управляются людьми, в конечном счёте. Нужно построить всё так, чтобы, когда начнется переворот, люди просто оставались на местах и действовали как обычно. Это очень сложно. Но возможно. Я не верю, что внутри этих структур всех всё устраивает. Многие недовольны хотя бы тем, что ступенькой выше по карьерной лестнице сидит варк, и сдвинуть его невозможно. Это скорее заговор, чем революция.