В чертогах марсианских королей
Шрифт:
Здесь тоже были вертушки, но они были лишены разнообразия и хаотичности оригинального сада. Все они были примерно одного размера – около четыре метров высотой – и одинакового темно-фиолетового цвета. Вертушки качали воду примерно две недели, после чего прекратили это делать. Когда Сон исследовала их, она заявила, что их опорные части замерзли и высохли. Казалось, они утратили пластификатор, благодаря которому вся их структура была гибкой и живой. Вода в трубах замерзла. Сон не могла сказать наверняка, но ей показалось, что растения погибли. Кроме того, обнаружилась еще одна сеть труб, которые обвивали нефтяные вышки и приподнимали прозрачные слои пленки повыше к солнцу, таким образом, нагревая циркулировавшую в них воду. Вода продолжала перекачиваться, но уже не с помощью ставшей привычной системы водяных мельниц. Около каждой из труб располагался насос, работавший за счет расширения и сжатия и обладавший клапанами, как у человеческого сердца.
Новое чудо выглядело очень просто на фоне живого нефтехимического комплекса. Это было приземистое растение, которое поднималось вверх на высоту не больше полуметра, а затем разделялось на два параллельных поверхности планеты стебля. На концах этих стеблей виднелось по шару абсолютно правильной формы. Один был серым, другой – голубым. И голубой был намного больше серого.
Кроуфорд быстро бросил взгляд на растение, после чего сел на корточки рядом с остальными, пытаясь понять, что могло вызвать у них такое беспокойство. Вид у всех был мрачный, почти испуганный.
– Вы позвали меня посмотреть на это?
Лэнг взглянула на него, и что-то в ее лице вызвало у Кроуфорда беспокойство.
– Посмотри, Мэтт. Посмотри внимательно.
Он так и сделал, чувствуя себя глупо и пытаясь понять, не хотят ли его разыграть. На верхушке большой сферы он заметил белое пятно и в нем, как в стеклянном шарике виднелись матовые завитки. Что-то ему это напоминало, и он вдруг почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.
– Оно вращается, – тихо проговорила Лэнг. – Поэтому Сон и заметила его. Она приходила сюда в другой день, и оно находилось в ином положении.
– Дайте угадаю, – сказал Кроуфорд спокойным голосом, хотя ему стало совсем не по себе. – Тот маленький вращается вокруг большого, верно?
– Верно. И маленький всегда повернут к большому одной стороной. А большой поворачивается вокруг своей оси один раз за двадцать четыре часа. И его ось наклонена на двадцать три градуса.
– Это же… какое там есть слово? Планетарий! Это планетарий. – Кроуфорд невольно поднялся и покачал головой, пытаясь собраться с мыслями.
– Забавно, – тихо сказала Лэнг. – Я ожидала чего-то более эффектного или, по крайней мере, не настолько очевидного. Какой-нибудь инопланетный артефакт в скале среди костей пещерного человека или космический корабль, входящий в Солнечную систему. Наверное, я просто мыслю такими категориями, как керамические осколки или атомные бомбы.
– Ну, все это кажется мне какой-то банальщиной в сравнении с этим, – сказала Сон. – Вы… вы осознаете… о чем тут идет речь? Об эволюции или… или об инженерном деле? Это смастерили сами растения или же те, кто их создал? Вы понимаете, о чем я говорю? Эти колеса с самого начала казались мне странными. Я не могу поверить, что они возникли естественным путем.
– И что же ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что растения, которые мы здесь видели, были спроектированы подобным образом. Они слишком идеально адаптируются к окружающему миру, слишком хитроумно устроены и не могли просто возникнуть под воздействием среды. – Она отвела взгляд и посмотрела на долину перед собой. Та выглядела совершенно пустынной, одни лишь красные, желтые и коричневые пласты горных пород и опрокинутые валуны. А прямо перед ней крутились яркие вертушки.
– Но почему именно это? – спросил Кроуфорд, указывая на невероятное растение-артефакт. – Почему именно модель Земли и Луны? И почему здесь, на кладбище?
– Потому что нас ждали, – сказала Сон, по-прежнему не глядя в их сторону. – Вероятно, они наблюдали за Землей в течение их прошлого лета. Не знаю, но, возможно, летали туда. В таком случае они обнаружили мужчин и женщин вроде нас, которые охотились и жили в пещерах. Разводили костры, пользовались дубинками и копьями с заостренными камнями на конце. Мэтт, ты в этом лучше разбираешься.
– Кто они? – спросил Ролстон. – Думаешь, мы встретим марсиан? Людей? Я не представляю, как это возможно. И не верю в это.
– Боюсь, я тоже настроена довольно скептически, – поддержала его Лэнг. – Наверняка есть и другое объяснение.
– Нет! Нет другого объяснения. О, возможно, они и не такие же люди, как мы. Возможно, они сейчас находятся перед нами и вращаются как безумные. – Все с тревогой перевели взгляды на вертушки. – Но, думаю, их здесь пока нет. Думаю, что в ближайшие годы мы увидим, как растения и животные будут становиться все сложнее, создавая здесь биом и готовясь к появлению создателей. Представьте. Когда наступит лето, условия жизни сильно изменятся. Атмосфера станет почти такой же плотной, как на Земле, с примерно таким же парциальным давлением кислорода. Это произойдет через тысячи лет, и эти ранние формы жизни к тому времени уже исчезнут. Они приспособились жить при низком давлении, отсутствии кислорода и минимальном количестве влаги. Более поздние формы жизни будут приспосабливаться к среде, похожей на нашу. И вот, когда сцена будет полностью подготовлена, на ней появятся творцы, – произнесла она почти что с религиозным воодушевлением.
Лэнг встала и потрясла Сон за плечо. Сон медленно повернулась к ним и села рядом, но перед глазами у нее все еще стояла картина, которую она только что нарисовала. Кроуфорд тоже представил себе нечто подобное, и его это испугало. В этот момент его посетила еще какая-то смутная мысль, возможно, очень важная, но он никак не мог толком ее сформулировать.
– Разве вы не понимаете? – продолжала она, теперь уже более спокойным тоном. – Все слишком удачно складывается. Это не может быть простым совпадением. И эта штука, она словно… надгробный камень, памятник. Она выросла здесь, на кладбище, из тел наших друзей. Неужели вы верите, что это только совпадение?
Очевидно, что никто так не считал. Но в то же время Кроуфорд не видел причин, почему нечто подобное не могло произойти.
Обидно было откладывать разгадку этой тайны, но в тот момент они ничего не могли предпринять. Как не могли решиться и выкопать одно из этих растений, даже когда на кладбище появилось еще пять таких же. Все единогласно пришли к решению оставить марсианские растения и животных в покое. Большинство из них, будучи законченными атеистами, не поверили в теорию Сон, но всякий раз, проходя мимо сада, не могли отделаться от неприятного ощущения, будто вторгаются на чужую территорию. Подсознательно им казалось, что было бы лучше не приближаться к этому месту, поскольку оно может оказаться чьей-то частной собственностью.
В течение следующих шести месяцев среди вертушек не появилось больше никаких новых растений. У Сон это не вызвало удивления. Ведь это соответствовало ее теории, что растения были всего лишь заботливыми служителями, подготавливавшими территорию для разнообразных менее выносливых форм жизни, которые будут дышать воздухом. Они должны были подогреть почву и подвести воду ближе к поверхности, после чего, выполнив свои обязанности, им надлежало исчезнуть.
Трое ученых на время отвлеклись от своих исследований, так как намного важнее стало решить текущие проблемы. Заплатки на куполе держались уже не так прочно, как прежде, материал стал истончаться, появилась необходимость найти новый дом. Каждый день им приходилось ликвидировать последствия незначительных утечек, которые могли привести впоследствии к новому обрушению.