В чертогах марсианских королей
Шрифт:
– И как долго служат… эти костюмы?
– Примерно день, – ответил Кроуфорд. – Чтобы выбраться из них, приходится их уничтожать. Пластиковые ленты плохо режутся, но есть еще одно особенное животное, которое хорошо ест такой тип пластика. Он перерабатывается и снова запускается в систему. Если вам понадобится костюм, нужно будет просто схватить птицу-вертушку за хвост, а потом отпустить ее. Она начнет кружиться в воздухе вокруг вас и обертывать готовым пластиком. Для этого требуется сноровка, но получается отлично. Ленты хорошо склеиваются, но не прилипают к нам. Поэтому нас обертывают в несколько слоев, вы ждете, пока каждый высохнет, после чего закрепляете воздушную ягоду, и вот вы обеспечены и воздухом, и теплоизоляцией.
– Чудесно, – сказал Сингх, на которого этот рассказ произвел очень сильное впечатление. Он уже видел маленьких птиц-вертушек, которые сплетали костюмы, а также других животных, крошечных личинок, съедавших эти костюмы, когда колонисты решали, что они больше не нужны. – Но вы все равно не смогли бы долго продержаться без выброса отработанного воздуха. Как вам удалось этого достичь?
– Мы используем дыхательные клапаны наших старых скафандров, – пояснила Маккиллиан. – Растения пока либо не начали производить клапаны, либо мы просто не распознали их. Изоляция костюмов несовершенна. Мы выходим только в самое жаркое время дня, и все равно у нас мерзнут руки и ноги. Однако мы справляемся.
Сингх понял, что она уклонилась от ответа на его вопрос.
– А что насчет еды? Конечно, наивно полагать, что эти марсиане употребляют ту же самую пищу, что и мы. Не так ли?
– Конечно нет, но нам повезло, что с нами оказался Марти Ролстон. Он рассказал нам, что фрукты на кладбище съедобны для людей. Жиры, углеводы, белки идентичны тем, которые мы привезли с собой. Ключ, разумеется, находился в планетарии.
Лэнг указала на два шара посередине комнаты, которые по-прежнему точно показывали земное время.
– Он служил нам маяком. Мы поняли это, когда увидели, что они вырастают только на кладбище. Однако что планетарий пытался сообщить? Нам показалось, что нас здесь ждали. Сон чувствовала это с самого начала, и мы были вынуждены с ней согласиться. Но мы и представить себе не могли, насколько они подготовились к нашему визиту, пока Марти не начал изучать фрукты и содержащиеся в них нутриенты.
Послушайте, эти марсиане… а судя по выражению ваших лиц, вы все еще не верите в их существование, но обязательно поверите, если задержитесь здесь подольше… так вот, они разбираются в генетике. Очень хорошо разбираются. Мы строили тысячи предположений о том, как они могут выглядеть, и я не стану утомлять вас пересказом наших версий, но кое-что мы знаем наверняка. Они могут произвести все, что им необходимо, создать копию ДНК, заключить ее в спору, закопать и при этом точно знать, что из этой споры вырастет через сорок тысяч лет. Когда здесь начинает холодать и они понимают, что цикл подходит к завершению, они засевают планету спорами и… что-то делают. Может быть, умирают или находят другие способы переждать это время. Но они знают, что вернутся.
Нам не известно, как долго они готовились к нашему визиту. Может, в течение этого цикла, а может быть, сделали это двадцать циклов тому назад. В любом случае в последнем цикле они закопали споры, которые произвели на свет эти штуковины. – Она коснулась ногой голубого шара, представлявшего собой модель Земли.
Они настроили их так, чтобы все это появилось только при возникновении определенных условий. Возможно, они точно знали, каких именно; но не исключено, что они рассматривали целый ряд вероятных сценариев. Сон считает, что они посетили нас еще в каменном веке. В какой-то степени в эту гипотезу легче всего поверить. Это позволило им узнать нашу генетическую структуру, выяснить, что мы едим, и приготовиться.
Поскольку если бы они не посещали нас, они создали бы другие споры. Споры, которые анализировали бы новые белки и смогли воспроизводить их. Более того, некоторые растения были способны копировать определенный генетический материал, соприкоснувшись с ним. Взгляните на трубку у вас за спиной.
Сингх обернулся и увидел трубку толщиной со свою руку. Она была гибкой, часть ее раздулась и непрерывно пульсировала, сжимаясь и расширяясь.
– Если разобрать этот выступ на части, вы удивитесь тому, как он похож на человеческое сердце. Есть и еще один примечательный факт; в этом месте сначала возникла вертушка, но позже она сама видоизменилась, стала использовать кардионасосы, благодаря генетической информации, полученной от тел мужчин и женщин, которых мы здесь похоронили. – Она сделала паузу, подождав, пока все осмыслят сказанное ею, после чего продолжила с немного озадаченной улыбкой.
– То же самое касается всего, что мы едим и пьем. Возьмем, к примеру, спиртное, которое вы пили. Оно наполовину состоит из спирта. Спирт был бы там в любом случае, даже без трупов, но другой ингредиент по своим свойствам очень похож на гемоглобин. Это своего рода ферментированная кровь. Человеческая кровь.
Сингх обрадовался, что отказался от четвертого стакана. Один из членов его экипажа тихонько поставил стакан.
– Я никогда не пробовала человеческое мясо, – продолжала Лэнг, – но, думаю, мне известно, каково оно на вкус. Эти лианы справа, мы сдираем с них кожу и едим находящееся под ними мясо. Оно вкусное. Я бы с радостью пожарила его, но нам здесь нечего сжечь, и я не могу рисковать при такой высокой концентрации кислорода.
Сингх и остальные какое-то время молчали. Он поймал себя на мысли, что начал верить в существование марсиан. По крайней мере, это была единственная гипотеза, объяснявшая многие факты.
Мэри Лэнг вздохнула, хлопнула себя по бедрам и встала. Как и все остальные, она была обнажена, но чувствовала себя при этом совершенно свободно. В течение восьми лет они не надевали ничего, кроме марсианских скафандров. Она нежно провела ладонью по стене, которая так долго защищала ее, а также ее друзей-колонистов и их детей от холода и разреженного воздуха. Сингх был потрясен, с какой легкостью и непринужденностью она вела себя в этой чудной обстановке. Она чувствовала себя здесь как дома. Абсолютно в своей стихии.
Он посмотрел на детей. Одна большеглазая девчушка лет восьми сидела у его ног. Когда он опустил на нее взгляд, она улыбнулась и робко взяла его за руку.
– Вы привезли жвачку? – спросила девочка.
Он улыбнулся ей:
– Нет, солнышко. Но, может быть, на корабле что-нибудь найдется.
Кажется, девочке понравился его ответ. Ей не терпелось познакомиться с чудесами земной науки.
– Нас всем обеспечили, – тихо сказала Мэри Лэнг. – Они знали, что мы прилетим, и изменили свои планы, чтобы подстроиться под нас. – Она посмотрела на Сингха. – Это произошло бы даже без обрушения купола и захоронения тел. Нечто похожее стало происходить и вокруг «Подкейн», когда мы избавлялись от мусора, мочи, фекалий и тому подобного. Я не знаю, была бы эта пища такой же вкусной, но для поддержания жизни она сгодилась бы.
Сингх встал. Он был тронут этим рассказом, но не знал, сможет ли адекватно выразить свои чувства. Поэтому его голос звучал отрывисто, но достаточно вежливо.
– Думаю, вам хочется поскорее отправиться на корабль, – сказал он. – Вы окажете нам огромную помощь. Ведь вы так много знаете о том, ради чего мы сюда прилетели. После возвращения на Землю вы станете знаменитостями. К тому же ваша зарплата за эти годы составит приличную сумму.
Повисла пауза, которую нарушил громкий смех Лэнг. К нему присоседились остальные, в том числе и дети, которые не понимали, над чем смеются взрослые, но были рады такой разрядке напряжения.