В чужом небе
Шрифт:
Заметили нас с Горяем только когда мы подъехали почти вплотную к задней повозке.
– Надо бы шумнуть издали, - посоветовал мне страж.
– А то народ усталый - два дня в дороге, и конца ей не видно. Могут и стрельнуть сначала, прежде чем разбираться.
– Ну шумни, - кивнул я ему, на всякий случай вынимая ноги из стремян. Этому трюку я научился ещё в самом начале службы в Хаджитархане. Так гораздо легче выпрыгивать из седла, если по тебе начинают стрелять.
Горяй вложил в рот два пальца и оглушительно свистнул. От разбойничьего свиста его занервничали лошади, запряжённые в
– Кто такие?!
– крикнул он нам с Горяем.
– Не признал меня, Кудряй, а вроде не первый год знакомство водим, - усмехнулся в ответ Горяй.
– По какой надобности тут?
– не принял шутливого тона младший командир.
Оружие опускать он не собирался. Бойцы рядом с ним как-то приободрились, сбросив сонную одурь. Теперь уже у всех винтовки были в руках.
– И кто это с тобой?
– Моё имя Ратимир, - ответил я.
– Я страж Пролетарской революции. Командирован сюда из столицы для проверки безопасности вашего комплекса.
Я спрыгнул с коня. Распахнув плащ, медленным движением забрался во внутренний карман. Я видел, как напрягся Кудряй. Видел, как слегка подрагивает его рука с зажатым в ней пистолетом. Он был готов к тому, что я сейчас выхвачу оружие и открою огонь. Но этого не произошло. Вместо пистолета я медленно вытянул из кармана свой мандат и красную книжечку удостоверения стража заодно. Пройдя пару шагов, протянул их Кудряю. Он неловко взял их левой рукой. С оружием расставаться не пожелал. Тут же сделал знак бойцам, стоящим рядом с ним. Они взяли нас с Горяем на прицел. Не слишком ловко, надо сказать. С оружием ребята обращались из рук вон плохо.
– Документы в порядке, товарищ Ратимир, - вернул мне мандат и удостоверение Кудряй.
– С нами будете следовать на объект или обгоните?
– С вами, - ответил я.
– Товарищу Горяю возвращаться надо в Усть-Илим, там с кадрами туго. Не могу я ещё и его забирать надолго.
– Да и пропуска на объект у него нет, - строго добавил Кудряй.
– Вы садитесь на телегу - дорога у нас долгая ещё впереди. Время терять не стоит.
Я спрятал документы обратно в карман, машинально отметив, как напрягся Кудряй, когда я сунул руку за пазуху. Горяй уже перехватил поводья моего коня.
– Бывай, товарищ, - подмигнул ему я.
– Буду в Усть-Илиме ещё поболтаем.
– Бывайте, товарищ Ратимир, - ответил он.
– Держите там с этими инспецами ухо востро.
Тоже мне - ценный совет дал. Но острить по этому поводу я не стал. Незачем обижать молодого человека.
Кудряй пропустил меня вперёд, проводил на одной из средних телег. От меня не укрылось, что вокруг неё шагала большая часть отряда молодых народармейцев. Я запрыгнул на подводу, с удовольствием откинувшись спиной на мешки. Теперь мне осталось только поскучать какое-то время, пока обоз не приедет к комплексу.
Скучать в итоге пришлось несколько дней. По раскисшей дороге телеги
Вечерами мы разбивали лагерь прямо на дороге. Вряд ли тут по ночам кто-то ездит. Спали все - и возницы, и народармейцы - прямо на телегах. Ставить палатки и ночевать в ледяной грязи не хотелось никому. Мы разжигали большие костры и караулили по трое. После остановки народармейцы собирали сырой хворост, из которого, казалось, костёр складывать бесполезно. Однако у местных уроженцев были свои способы. Дерево в огне сначала только сильно дымило, а после давало жаркое, ровное пламя. На нём сушили портянки, обувь и шинели. Бойцы сидели на подводах, кутаясь в одеяла, днём надёжно спрятанные поглубже, чтобы и их не промочило дождём. Но и те успели основательно отсыреть и почти не грели.
– Снимите шашку, товарищ Кудряй, - посоветовал я младшему командиру утром третьего дня нашего совместного путешествия.
– Зачем таскаетесь с лишней тяжестью?
Я спрыгнул с подводы, уступив место на ней народармейцу, и шагал теперь рядом с Кудряем.
– По форме положена мне шашка, как среднему командиру, вот и таскаюсь, - не слишком вежливо ответил мне тот.
– Вы всерьёз думаете, что она может пригодиться вам? Да у вас в пистолете патронов хватит, чтобы перестрелять едва не половину бандитов, что прячутся сейчас по лесам.
– Может и так, - с равнодушным видом пожал плечами Кудряй, - да только кто ж знает, как всё обернуться может? Приходилось мне и после войны шашкой работать. Да и привык я к ней.
– Артиллерист?
– сделал я закономерный вывод. Шашка у него была обычная - пехотного образца, но в траншеях с ней не развернуться, и потому только самые повёрнутые аристократы продолжали их носить. А вот артиллеристы - другое дело. Особенно полевой артиллерии. До них частенько добирались во время боёв вражеские кавалеристы, отправленные в неглубокий рейд по тылам. Вот тогда-то шашки очень даже пригождались.
– Довелось командовать орудием ещё в Первую войну. В Гражданскую уже батареей. А вы служили?
– Во флоте - тоже можно сказать орудием командовал, плутонгом. Пока наш линкор не разнесли в бою над Йольдиевым морем имперцы.
– Стало быть, ничего длиннее кортика не носили, - усмехнулся Кудряй.
– В Первую войну - да, потом и шашкой пришлось поработать и штыком. Но на службе уже все навыки притупились. Разве только в седле держусь уверенно.
– У нас по осени пешком быстрее. Обоз потому такой большой собрали, чтобы до первых заморозков на объекте народ протянул. Это сейчас с неба сеет морось невразумительная, а возвращаться подводы будут уже под настоящим дождём. Тогда только порожними пройти и смогут. С грузом - уже никак.