В чужом небе
Шрифт:
Кажется, я ступил на очень тонкий лёд. И сейчас каждое слово моё может привести к провалу.
– Когда же вы планируете завершить свои дела здесь?
– Наши дела только начнутся, - растянул в улыбке бескровные губы маркиз.
– Как только мы откроем дверь в Нижние миры, и Владыки ответят нам, мы, наконец, сможем продолжить их работу, прерванную нападением.
От всей этой оккультной чуши, которую начал нести с совершенно непроницаемым лицом Боргеульф, у меня холодок по коже пробежал. Без сомнения он - сумасшедший. И опасный. Очень опасный. Это видно по фанатичному блеску в глазах, что появился,
– Мой род давно владеет частью Корпуса Герметикум, но у нас было лишь несколько жалких страниц. Но мы продолжали его поиски с тех самых пор, как самые первые из них попали к нам в руки. В прошлую войну я служил в комиссии по вывозу культурных ценностей с оккупированных территорий. И мне удалось тогда существенно пополнить не только столичные хранилища, но и коллекцию нашего рода. Я добыл три страницы Корпуса - немыслимо много! Большего достиг лишь брат моего деда, который в прошлом веке, во время войны с Нейстрией, сумел добраться до замка, где хранилось наследие Ордена Храмовников. И вот теперь пришло время использовать те крупицы знаний, что мы получили со страниц Корпуса Герметикум.
Он перевёл дыхание. Глаза его продолжали буравить меня. Пальцы нервно подёргивались, неприятно напоминая тонкие, чёрные паучьи лапки.
– Не сегодня - завтра моя машина, построенная на принципах, почёрпнутых из Корпуса, откроет портал в Нижние миры. И их владыки заговорят с нами напрямую, а не через жалких посредников, вроде медиумов. Вот тогда придёт наше время править миром.
Я понял, что он - совершенно невменяем. Нёс какой-то совершеннейший бред. По лицу маркиза сбежала струйка пота. Он явно сильно нервничал, но старался не показывать этого.
– Значит, я дождусь результата, маркиз, - с трудом выдавил из себя я, - и доложу наверх о проделанной вами работе.
– Посвящённые из Народного государства решили проверить меня, - протянул он, улыбаясь.
– Просто им нужен свой человек, который всё увидит своими глазами. Простите уж за невольный каламбур. Ни Дежень, ни Верен на эту роль никак не подходят, сами понимаете.
– Они просто примитивные служаки, каких много, но вы, сразу видно, не из таких. Я рад, что к нам отправили именно вас, Ратимир.
Тон его как будто даже немного потеплел.
– Приятно было познакомиться лично, маркиз.
Я понимал, что руки он мне не подаст, а потому и протягивать не стал. Вместо этого я по-старорежимному раскланялся с ним и вышел из профессорского кабинета.
В длинном коридоре дежурили охранники маркиза во главе с Озо. А вот Сигиры видно не было. Равно как и Деженя с профессором. Последние явно чувствовали себя не слишком уютно в обществе имперцев.
Я как можно быстрее миновал имперцев. Мне стоило известных усилий не сорваться на бег, так я спешил покинуть главный корпус комплекса. В голове билась одна только мысль, как можно скорее найти Верена. Я должен поговорить с ними. Инспецам ни за что нельзя дать запустить их машину, или что там за устройство они собрали. Пускай Боргеульф и нёс бред больного, им могли просто прикрываться. К примеру для того, чтобы взорвать весь комплекс, окончательно похоронив его тайны.
Хотя доказательств, кроме умозаключений, у меня не было ровным счётом никаких, я был уверен - стражи Верена поддержат меня. Как и народармейцы Деженя. Эти инспецы им тут, как кость в горле. Многие, если не все, только и ждут повода, чтобы заняться ими всерьёз.
Стражи занимали отдельный домик, сложенный на совесть из хорошо подогнанных друг к другу брёвен. Собственно, все постройки комплекса были именно такими. Деревянный частокол, вышки с колючей проволокой и пулемётами. В общем, и не скажешь, что за ним скрывается один из самых секретных объектов во всём Народном государстве.
Командир небольшого отряда стражей Верен оказался невысоким человеком с тяжёлой челюстью и ещё более тяжёлым взглядом. Как и все его стражи, он носил потрёпанную кожаную куртку и имперский пистолет в деревянной кобуре через плечо. Никогда не понимал пристрастия некоторых к подобному оружию. Ладно ещё командиры Народной армии. Им не приходится выхватывать пистолет быстрее врага. Да и носить его, скрывая под одеждой - тоже. И под подушкой его не очень спрячешь. Так что здоровенный имперский пистолетище при всей его жуткой убойной силе был в нашей работе скорее неудобной игрушкой, чем действительно полезным инструментом. По крайней мере, так считал я. Но уж точно не Верен и его стражи.
Он выслушал меня, не перебивая. Хотя я был уверен - известная часть моего рассказа звучит как полный бред. Особенно когда я начал пересказывать ту муть, что нёс мне Боргеульф.
– Нам эти инспецы тоже, как кость в горле, - буркнул он, когда я договорил.
– Ходят тут - распоряжаются с такими рожами, будто мы тут все быдло. Только что косорылыми не зовут. Чистая контра. Вот как будто и не делали мы Революцию. Главный их всем титулом своим под нос тычет. В общем, так я тебе скажу, товарищ Ратимир, ежели предъявишь мне доказательства того, что и вправду они не те, за кого себя выдают, сам поведу за тобой своих стражей.
– Веских доказательств у меня нет, товарищ Верен, - сразу предупредил его я.
– Всё так - мои умозаключения, скорее. Во-первых: акцент. Вы вряд ли много общались с дилеанцами из разных частей их империи, но сами понимаете, в столице говорят совсем не так, как на западе или на востоке. У нас, в Народном государстве, тоже полно всяких диалектов или просто выговоров.
– Это верно. Вот ты для меня, товарищ Ратимир, чудно говоришь. Слишком как-то правильно, прямо учитель из Нарпросвета. Мы к такому не привыкли.
– Вижу, ты меня понимаешь. С дилеанским языком - то же самое. Их страна хоть и поменьше Народного государства, но не сильно. Так вот, собственно, к чему я веду. Разговаривают инспецы на имперском, да только на том диалекте, который распространён в Блицкриге.
– Значит, из Блицкрига, - прищурился Верен.
– Но только там говорят на этом... диалекте?
Он с трудом, но всё же осилил сложноватое словцо.
– В основном, - кивнул я.
– Но у меня и пара соображений есть. Я несколько раз назвал Боргеульфа маркграфом. И он на третий раз поправил меня, сказав, что титул его звучит, как маркиз и он очень щепетилен в этих вопросах.