В чужом небе
Шрифт:
– Мы не станем бить вам в спину, - тут же встрял Чёрный барон.
– Вам этого будет довольно?
– Для начала - да, - кивнул Криг, но он явно ждал большего.
– Мы поведём переговоры с Фредефродом от имени наёмников, оставшихся в Дёйнкирхе, - пожал голос наш командир.
– Это даст вам какое-то время, чтобы подготовиться к удару на его позиции. А там уж дело в ваших руках. Сумеете прорваться к имперскому фронту - ваша фортуна. Нет, - он развёл руками, - тут уж не надо нас винить - сами не сумели.
Чёрному барону это явно не понравилось, однако спорить с Бригадиром он не стал.
– Что ж, вполне честно, - кивнул Криг.
– На этом я хотел бы закончить наше собрание, господа.
Чёрный барон тут же поднялся на ноги, и вместе с сопровождавшими
– Между нами осталась некая недосказанность, - заметил Бригадир, - и я хотел бы избавиться от неё раз и навсегда.
Они снова сели в высокие кресла. Мы же по негласному соглашению остались стоять за их спинами, словно некая гвардия.
– Вы так долго воевали против Блицкрига, что вашу эскадрилью можно назвать его самыми последовательными врагами, а теперь вдруг меняете решение, - произнёс полковник Криг.
– Я нахожу этот поступок весьма странным.
– Я уже объяснил вам мои мотивы, и они не изменятся оттого, что я повторю их снова, - ответил Бригадир.
– Мне надоело воевать на стороне побеждённых. Нейстрия пала. Котсуолдцы сбежали на свой остров. Вы знаете не хуже моего, что они развернули целую пехотную дивизию прямо в море. Они не желают больше воевать. И что мне делать теперь? Прорываться с вами в Империю. А сколько продержится она, вы можете мне сказать? Вот и я не могу дать ответа.
– На восточном фронте наступление Блицкрига практически остановилось, - слова Крига звучали как-то обречённо. Как будто он и сам слабо верил в то, что говорил.
– Сколько дивизий освободится после того, как возьмут Дёйнкирхе? На то, чтобы держать под контролем Нейстрию и её сателлитов, не нужны боевые войска - значит, все их направят либо против Империи, либо против Урда. А у тех даже общей линии фронта теперь нет, а значит нет и координации действий. Сами понимаете, насколько это губительно.
– Нейстрия так просто не покорится.
– Генерал-кайзер уже выбил почву из-под ног Сражающейся Нейстрии, - усмехнулся Бригадир.
– Вы же знаете о том, кого он поставил во главе своего марионеточного правительства.
Эти новости дошли до нас ещё до битвы в небе. Сразу после оккупации столицы королевства во всеуслышанье было объявлено, что новым майордомом Нейстрии будет бывший северный майордом. А ведь именно под его знамёна встала большая часть не сложивших оружие офицеров и солдат, которые сформировали костяк Сражающейся Нейстрии. Да что говорить, сам генерал ле Дёз был из их числа.
– А теперь вопрос уже у меня, - произнёс Бригадир.
– Почему вы столь последовательно и вопреки здравому смыслу продолжаете воевать с Блицкригом?
– Потому что в этой войне для меня есть лишь одна сторона, - ответил полковник Криг.
Он помолчал секунду, будто решая стоит ли откровенничать с Бригадиром, однако после прикрыл глаза, и начал рассказывать.
– Именно мои войска возвели на своих штыках на престол Блицкрига нынешнего генерал-кайзера. Он был в нашем странном альянсе представителем местной аристократии, уставшей от вечного гнёта имперских графов. Империя в те годы трещала по швам, и потому отделиться оказалось даже проще, чем мы думали. Когда новоявленные фюрсты Блицкрига явились на аудиенцию к императору, тот не приказал арестовать их. Не отдал он приказа и о карательной акции против нас. В то время все слишком устали от войны. Император легко подписал отказ от территорий, которые образовали Блицкриг. Там и так уже не было власти имперских ландграфов - всюду стояли преданные нашему делу части, состоящие их прошедших войну ветеранов. Император мог бы усмирить нас, но это стоило бы ему большой крови, и он не решился.
Полковник перевёл дух, поглядев на нас. Никто не смел перебивать его.
– А после в Блицкриге начались перемены - большие перемены. Мы не желали жить по-старому, и принялись с азартом ломать всё, чтобы выстроить на обломках нечто своё - новое и невиданное прежде. Знакомо звучит, господа из Урда?
Он кивнул нам с Гневомиром, скривив в ухмылке тонкие, бескровные губы. Мы ничего отвечать не стали - зачем?
– И постепенно власть стали прибирать герметисты - оборотистые ребята, несмотря на все их мистические штучки. Они всегда были куда большими прагматиками, нежели хотели показаться. И генерал-кайзер попал под их влияние - он всегда был мистиком, хотел верить в нечто этакое, считал себя чуть ли не избранным. Я всегда посмеивался над этими его заблуждениями - аристократ, что с него взять, они все слегка не в своём уме. Держат в голове сто поколений предков, и знают, кто и чем был знаменит. Тут уж, конечно, поверишь в свою избранность. Но герметисты во главе с адмиралом Адельгаром, который теперь вроде бы начальник разведки, умело использовали это. Не стану утомлять вас всеми перипетиями, но в итоге я едва вырвался из Блицкрига с несколькими сотнями верных мне людей - они и образовали костяк будущего Корпуса смерти. Назад нам пути нет - никому, слишком уж много знаем мы о Блицкриге и его правителях такого, что они мечтали бы похоронить вместе с нами.
Я заметил, как при этих словах загорелись глаза Гневомира. Наверное, он бы дорого дал за возможность более откровенно побеседовать с полковником Кригом. Однако ни хуже моего понимал - это невозможно. Не станет этот человек так вот запросто откровенничать неизвестно с кем.
Бригадир поднялся из кресла, протянул руку для пожатия Кригу. Тот встал одновременно с нашим командиром, крепко сжал протянутую ладонь.
– Удачи тебе, - произнёс Бригадир.
– И тебе удачи у новых хозяев, - ответил полковник Криг, - только знай, они вовсе не те, за кого себя выдают. По крайней мере, часть их. Даже я не знаю, насколько много таких притворщиков, но они принимают решения в Блицкриге - уж это-то я узнал на своей шкуре. Берегись их, Бригадир.
– Надеюсь, мы не встретимся на фронте.
На этом мы распрощались, отдав друг другу, как полагается, воинский салют.
С фельдмаршалом Фредефродом мы встретились уже на следующее утро. Нашу делегацию, возглавляемую Бригадиром и Чёрным бароном, без проблем пропустили прямо к командующему войсками Блицкрига. Утром мы поднялись из траншей, опоясавших окраины Дёйнкирхе, и под белым флагом направились к позициям врага. Уже второй день пушки осаждающих молчали - они явно ждали нас.
Нашу делегацию встретили и тут же проводили в большой крестьянский дом вдали от линии окопов - проще говоря, вне досягаемости орудий, возможно расположенных в Дёйнкирхе. Занимал его, само собой, фельдмаршал Фредефрод со своим штабом. Он встретил нас на пороге дома, и выглядел, надо сказать, весьма впечатляюще. Серый мундир, грудь украшена всего парой орденов - имперским и блицкриговским. Сапоги сверкают, будто зеркало. Лицо кривится из-за монокля. Руки затянуты в перчатки чёрной кожи. Левая ладонь лежит на рукояти церемониальной шпаги. В общем, фельдмаршал встречал нас при полном параде. Точно также выглядели и сопровождавшие его адъютанты и офицеры штаба.
Но и Бригадир с Чёрным бароном в этом вопросе не подкачали.
Чёрный барон облачился в чекмень цвета ночи с серебряными газырями, перетянутой наборным поясом с закреплённым впереди кинжалом, как принято ходить у горцев Талыша. На голове папаха с серебряной эмблемой добровольцев - черепом в башенной короне. Офицеры его сопровождали тоже все, как на подбор, в мундирах цветных полков, носящих имена генералов, погибших на фронтах Гражданской войны. Я настолько привык ненавидеть всех этих вешняковцев, дроздовцев и бельковцев, что в первый момент, когда я увидел знакомую по Гражданской форму, у меня скулы свело. Но я приказал себе успокоиться - ведь скоро мне, вполне возможно, придётся прикрывать с воздуха солдат именно в такой форме. И только генерал Невер, уже открыто сопровождавший Чёрного барона, носил мундир ещё царской армии со старорежимными золотыми эполетами и внушительной колодкой орденов на груди.