В чужом обличье
Шрифт:
В теории, мог. Правда, достоверный иллюзорный двойник, действующий сам по себе, тянул на уровень архимага.
Реймонд же пока что осилил только иллюзорную ауру, и то, только после совета деда, и то, только потому, что это были всё же его любимые иллюзии. Мастер Светла имела иную специализацию, к посольским магам Реймонд близко не подходил, в общем, эту вот шаткую иллюзию обмана пока что удавалось поддерживать. Но явиться в облике деда и с иллюзией самого себя? Исключено, просто исключено.
— Возможно, — ответил Реймонд после паузы, затем
Отодвинул в сторону тарелку с мясом куропатки в подливе из диких ягод и сказал:
— Мне немного стыдно в этом признаваться, но правда такова, цто моего внука исклюцили из университета Вагранта. За прогулы, пьянство, отсутствие знаний и много цего ещё.
Он помолчал, для вескости и добавил:
— Более того, ему хватило наглости прикрыться моим именем и профессора в Вагранте, с некоторыми из которых я знаком лицно, пошли ему навстрецу. Дали возможность ещё раз изуцить материал, сдать экзамены. Но это не помогло. И в заклюцение ему хватило наглости явиться сюда, да ещё и с таким видом, словно он сдал все экзамены досроцно и на отлично!
Именно такова была легенда, с которой Реймонд ехал обратно домой. Он сумел потянуть время с экзаменами, затем ещё какое-то время задержался в Вагранте, кочуя по знакомым, потом ещё и ехал медленно домой, чтобы явиться не сразу после экзаменов, а посреди учебного семестра. Не помогло: дед-то сразу распознал подделку, но всё равно легенда до сих пор нравилась Реймонду. Не выдержал, мол, потянуло на родину, сдал всё досрочно, да рванул в горы. Что случилось бы, не распознай дед иллюзию на дипломе, но начни проверять знания, Реймонд не задумался тогда, не стал размышлять и сейчас.
Какая теперь уже разница?
— Не буду смягцать выражения — это позор, — продолжал Реймонд в тишине.
Да, обычно магистр Хатчет не был так разговорчив, но Реймонд разыгрывал сцену «магистр переживает за непутевого внука». Судя по виду присутствующих — сцена удалась. Только Гиозо, как всегда, стоял с непроницаемым лицом за креслом короля. Пару раз Реймонду даже приходил в голову идиотский вопрос: не стоит ли так же Гиозо рядом с кроватью, когда Гарриш с Вэйной того-этого, выполняют долг перед страной и подданными?
Ему хватило мозгов не задавать этого вопроса вслух.
— Поэтому Реймонд редко покидает башню — он непрерывно стоит и уцится.
Пояснять, почему стоит, тоже не пришлось. Для полного поддержания легенды Реймонд добавил слегка небрежным тоном:
— Конецно, он мой любимый внук, единственное, цто у меня осталось от Лариссы, моей дочери, поэтому изредка, за успехи в уцёбе, я выпускаю его из башни.
— Сурово, но справедливо, — покачал головой Гарриш, одобрительно улыбаясь.
На этом, в сущности, обед и закончился. Подавали ещё напитки, но разговор уже не клеился, все выяснили или получили, что хотели, и просто томились, не спеша вставать раньше короля. Гарриш же никуда не торопился, потягивал горячий настой на травах, пребывая в благодушном настроении. Или создавая вид, что он пребывает в благодушном настроении.
Реймонд уже понял, что в умении создавать вид ему с королем Гарришем не тягаться, хоть тот и не владел магией иллюзий. Некоторое время спустя Гарриш сказал, обращаясь к королеве:
— Дорогая, кажется, у тебя и Люсиль сейчас будет урок танцев?
Намёк оказался более чем прозрачен, и Корсин тоже раскланялся, сославшись на то, что ему надо поупражняться во владении мечом и копьём. Вэйна увела Люсиль, только Симон всё не хотел уходить, желая доесть сладкий пудинг, но Гарриш сказал ему:
— Сын, иди поиграй, нам с магистром Агостоном надо обсудить взрослые дела.
Разумеется, в обеденной зале король их обсуждать не стал, и они прошли в кабинет. Реймонд мысленно недоумевал, к чему была эта сцена с демонстративной отсылкой королевы, но своё недоумение придержал при себе. Также в кабинет, вслед за Гарришем, вошли Джепардо, уже успевший откуда-то достать очередную пачку бумаг, и Гиозо, снова вставший за спиной короля.
Гарриш жестом пригласил всех садиться, попутно Джепардо положил бумаги на стол перед королем.
— Вчера послы Ойстрии и Ранфии получили ответы от своих королей, сегодня утром они прислали мне вот это, — Гарриш указал на два свитка, отделив их от остальных.
Реймонд не стал выражать удивления — ведь в посольствах были свои маги. Не магистры, мастера, но наверняка со специализацией в связи, посланиях, создании магических гонцов. Будь Нуандиш столицей могучего королевства, а не кучки долин среди гор, не исключено, что в посольствах зачаровали бы отдельные комнаты связи. Или у Гарриша имелся бы придворный архимаг с магическим шаром, позволяющим общаться с другими королями.
Но всё равно, даже с их возможностями ответ был быстрым.
— Первое сражение в этой схватке за нами, — пояснил Гарриш, видя, что «магистр Агостон» не спешит разворачивать свитки. — Ойстрия и Ранфия согласны на наши условия, но взамен выдвинули парочку дополнительных, напрямую касающихся вас, Агостон.
Реймонд изобразил на лице тень легкого удивления.
— Они требуют, чтобы все рабочие были с их стороны, — начал объяснять Джепардо, — чтобы при постройке дороги вообще не использовалась магия, а также требуют «разрядить» все магические конструкты в ущельях, по которым пройдёт дорога.
— Вы их напугали, Агостон! — в голосе Гарриша слышалось злое удовлетворение. — Не просто напугали, а по-настоящему пробрали до самых пяток!
Реймонд лишь пожал плечами. Дед всегда работал на совесть, посольские маги оценивали именно его конструкты, в общем, говорить тут было не о чем.
— Что касается всех рабочих — так козью лепешку им, а не всех, — продолжал Гарриш, — выдвинем контрпредложение, чтобы все рабочие были жителями Перпетолиса. Столько молодых сильных горцев, они без всякой магии справятся! Поторгуемся, сойдёмся на середине.