В чужой стране
Шрифт:
— Через неделю здесь будут, в Бельгии! — нетерпеливо перебил Зуев. — Тут же рядом!
— Нет, на это не походит, — ответил Маринов. — По сообщениям чувствуется, что союзникам приходится туго…
— Это тебе не Красная Армия! — проговорил Марченко — Наши бы их так шибанули, что и тут, в Бельгии, не задержались бы!
— Известное дело — Черчилль! — послышался бас Мити. Пузо у него, ядрена палка, больно большое…
Раздался дружный хохот.
— Гадать, когда союзные войска освободят Бельгию, трудно, — сказал
— Наше дело — бить по коммуникациям! — проговорил Марченко. — Дороги надо рвать, мосты…
— Дороги — это верно. А насчет мостов — подожди! — возразил Новоженов. — Ты мосты уничтожишь, а как союзникам через каналы идти? Захватывать мосты надо!
— А я бы туда, во Францию рванул! — горячо сказал Браток и сбил на затылок кепку. — К союзникам пробиться можно!
— Хо, сказал! — Новоженов покачал головой. — Они десанты будут выбрасывать, чтобы по тылам бить, а мы к фронту пойдем… Стратегия! Завязался спор.
— Ну что вы шумите? — примиряюще сказал Чалов. — Такие дела, а они спорят… Домой скоро, друзья-приятели! Эх, баяна нету… Спеть бы, сплясать! — Чалов хлопнул по спине Новоженова, сидевшего с ним рядом. — Давай, Петро, споем! — Чалов весело поглядел на друзей, обнял Новоженова за плечи и запел сильным, звонким голосом:
Ты сторонка, сторонка родная, Нет на свете привольней тебя, Уж ты поле мое золотое Да высокие наши хлеба…Шукшин и Маринов, посидев немного с партизанами, ушли в землянку. Поднялся и Марченко, тронул Зуева за плечо:
— Пора уходить. Проселочной дорогой пойдем, а с рассветом на шоссе, к каналу… Браток, возьми в землянке пару гранат!
— Есгь!
Браток встал. Луиза с тревогой посмотрела на него.
Она не поняла, о чем говорил Марченко, но сердце ей подсказало: уходят на задание! Она тоже поднялась, пошла следом за Братком по тропинке.
Мишель, вы сейчас уходите?
— Да. Но я завтра к вечеру вернусь. — Браток остановился, взял Луизу за руки, прижал к груди. — Хорошая ты моя…
— О, Мишель…
— Ну, прощай! — Он отстранил Луизу.
Марченко, Зуев и Браток ушли. Партизаны стали расходиться по землянкам. Новоженова окликнул связной:
— Петр, Шукшин вызывает.
Шукшин решил послать Новоженова и Чалова в Мазайк. Надо срочно связаться с Вилли и Трисом, выяснить обстановку, договориться о совместных действиях на случай приближения союзников. А главное — нужно узнать, какие сообщения получены Мадесто из Англии. Ведь союзники обещали сбросить оружие бельгийцам с открытием второго фронта!
— Как начнет светать, отправляйтесь, —
Новоженов и Чалов вернулись только на третий день. Шли медленно по тропе, едва передвигая ноги. Чалов обхватил Новоженова за шею, он был бледен, сильно хромал.
— Что случилось? Где вы пропадали? — резким голосом спросил Шукшин. — Нашли Триса?
— Все в порядке, — ответил Чалов, опускаясь на траву. — Трис ждет Вилли, они приедут вместе. Скоро… — Чалов, снимая ботинок, застонал.
— Ранен, что ли?
Чалов осторожно распрямил сильно опухшую окровавленную ногу.
— Патрулей на дорогах — до черта. На мостах поставили пулеметы. В Мазайк новая часть пришла, морская пехота… Боятся немцы за коммуникации!
— Ладно, отдыхайте. Утром пойдете в Эллен… — Шукшин направился в землянку, с тревогой подумал: «Почему же так долго не возвращается Марченко? Как там они…»
Перед вечером приехали Трис и Вилли. Недалеко от землянки их встретил Трефилов. Трис обрадованно заулыбался.
— О, Виталий! Давно я тебя не видел… — Трис обнял друга, и они пошли вместе по тропе. Вилли, шагавший сзади, посмотрел на них и невольно усмехнулся: рядом с высоченным Трефиловым толстяк Трис казался крошечным, он не доставал ему до плеча.
В землянке ждали Шукшин и Тюрморезов. Здороваясь с ними, Вилли возбужденно проговорил:
— Ну, свершилось! Высадились все-таки союзники!
— Что передают по радио? — спросил Тюрморезов.
— Бои идут на плацдарме. Кажется, союзные войска закрепились прочно. Бельгия готовится к восстанию. Поднимутся сотни тысяч… Да, в этот решающий час с нами будет весь народ!
— Ас оружием? — Шукшин вопросительно посмотрел Вилли в лицо. — Что говорит Мадесто, какие у него сведения?
Вилли ответил не сразу. Прикурил от лампы, сел рядом с Тюрморезовым.
— Мадесто я видел, Констан, говорил с ним. Но он мне ничего не сказал. Англичане молчат.
— Мадесто думает, что союзники нам сбросят оружие, когда их войска подойдут к границам Бельгии, — добавил Трис.
— Да, руководство Секретной армии и Белой бригады считает, что надо развертывать активные действия после того, как немцев выбьют из Франции, — сказал Вилли. — Они не торопятся!..
— Я не понимаю политики союзников, — заговорил Шукшин, постукивая кулаком по колену. — Они же превосходно знают, что здесь действуют партизаны. Немцы перебрасывают на побережье войска, боеприпасы, а англичане и американцы не хотят сбросить оружие, чтобы бить по коммуникациям врага… Не понимаю!
— Кроме военных, существуют соображения политические… — заметил Тюрморезов. — Время покажет… Нам надо договориться с руководителями местных организаций Белой бригады и Секретной армии. Надо, чтобы они действовали вместе с нами.