В душной ночи звезда
Шрифт:
Раньше Лизавета и Катерина посмеялись бы над этим: русалки - выдумки, сёстры прекрасно это знают.
(Летом они не удержались, чтобы не порезвиться. Показались туповатым деревенским парням, рубившим сушняк, такими великолепными русалками! Ах, ах! Те сначала пробовали словить их, а потом испугались, один даже стал заикаться, и сёстрам стало стыдно, и они прекратили свою игру. А Катерина ходила потом в село, чтобы встретить как будто невзначай этого парня, и отшептала его - боялась, что про их выходку дознается отец).
"Много
Но сейчас им было не до смеха.
Братцы от грозного отца скрутились из дому и не возвращались. Видно, напросились на ночлег к дядюшке Кондрату - так испугались.
Мать, притихнув, ходила у печи странная видом: она не надела домашний чепец, обернула вокруг лица свою намитку, закусив зубами кончик длинного полотнища в знак того, что не промолвит ни слова.
На перстеньках, подаренных сёстрам этой осенью, тянулись надписи Первого дня...
Катерина и Лизавета попытались поговорить друг с другом незаметно от всех, но ничего не получилось - заклинания не работали. Тогда пробовали щёлкать пальцами: загорится или потухнет огонь в очаге? Опять ничего... Бод, уходивший и возвращавшийся, сердитый, заметил им:
– Наигрались, довольно. Захотите огня - берите трут и огниво, а захотите хороводить парней - готовьтесь ко всякому. Что заслужите, то и получите. Я вам не слуга местский, и не паук ваш любимый, который провожает вас по замёту до весничек и обратно: у меня только два глаза, не восемь, чтобы за вами уследить.
Сёстры не спорили.
Мудрый учитель спас их от застенка.
То, что они не сумели скрыть явное чародейство, закончилось бы для них или сырой ямой, или виселицей, или - о- ох! Не надо даже думать в тёмную сторону! Забыть, забыть скорее об этом!!!
"Так вот что случается терпеть обыкновенным девушкам! Отец своей властью решает, наказывать или миловать, и слова ему не скажи? Как будто они - вещь?
– Лизавета впервые с тоской подумала про Василя.
– Может, пойти за него замуж? Неужели Василь допустит, чтобы её, Лизавету, обижал пусть даже и отец?"
И тут она вспомнила, что жизнь их до сих пор была безмятежной именно благодаря Учителю.
А Василь - кто он такой? Обыкновенный парень, хоть и хороший мастер. Никакой Василь не сумел бы их выручить и защитить так, как это может отец. Как жаль! Нет, пусть Василь ещё подождёт. Чего же добивается папенька?"
Утром по ободу перстней вились вязью надписи второго дня...
К концу седмицы Елизавета и Екатерина, смирившись без чародейства, здорово облегчавшего им жизнь, дарившего развлечения, разговаривая друг с другом как обычные девушки, пришли к выводу, что их отец ждёт всего лишь, когда они попросят прощения.
Какие они были глупые! Ну, конечно, им надо покаяться за свою гордыню, за самонадеянную спесь, за тайное непослушание, прикрытое вежливостью! Они не вняли его советам, жили по своему разумению. И вот - результат! А ведь могущественный чародей и учитель ещё и просто живой человек: их наречённый отец, честно растивший и оберегавший от невзгод, любящий, заботливый. И он достоин уважения и почитания, как когда-то они клялись ему. И он прав, он всегда прав: им надо определиться, как они будут жить дальше, что для чародеек важнее? Откладывать нельзя.
Сколько ещё отец продержит свой запрет на волшебство? Как же он всесилен!
Они стояли на коленях перед Бодом, искренне надеясь на его прощение. У чародея отлегло от сердца. Он почувствовал, что внутри дочерей совершается сейчас великая работа.
Взялись за ум, красавицы!
Сколько пришлось поломать голову, прежде чем решился проучить зарвавшихся чаровниц, возомнивших, что не пропадут в этой жизни. Он навсегда запомнил урок, преподанный ему Анной на хуторе. Оказывается, иногда проще решать дела, будучи обыкновенным человеком. Чародей же связан по рукам и ногам множеством суровых запретов, и временами просто беспомощен, как дитя.
Он, Бод, как учитель не имеет права направлять жизнь своих учениц. Но как отец? Что сделал бы отец, - простой мещанин, - вырастивший двух неосмотрительных дочек-невест? Заставил бы слушаться. Призвал бы к порядку. И множество поверий, и условностей, и запретов, овеянных мудростью поколений, были бы на его стороне. Так надо испробовать всё это!
Боду с повзрослевшими девчонками было нелегко. Чародеи держались обособленно (дабы не нарушать равновесие сил). Бод подозревал, что его семейная жизнь - редкое, небывалое исключение. Всё-таки люди, наделённые Даром, настолько далеки от всего мирского, так погружены в себя, что эта их отстранённость дарит им большую неуязвимость.
С любушкой Анной просто, она стала второй половинкой его. Когда-то он понял, что и без колец они с женой делят эту жизнь пополам, и его возможности легко служат и Анне.
Но девоньки на своём пути...
А между тем за них так волнуется его душа, так сжимается разными предчувствиями сердце.
За сыновей Бод никогда так не беспокоился. Найдёныш Микола и родной сын Микита не несли в себе ни искры того дара, которым наделён он и к которому так восприимчива Анна... Что ж, и это по-своему неплохо. По крайней мере, в старости родителям будут опорой эти мальчишки.
После всех размышлений пришло решение: только поступившись даром чародея он сможет или образумить дочерей, или заставить их и себя на время забыть о своих возможностях. И сделает он всё это с помощью парных колец. Потому уговорил Анну подарить их дочерям.
Был у них с женой один разговор. Он просил Анну вспомнить, как она впервые надела перстень? О чём думала тогда?
– Я примерила его на палец, собираясь на ярмарку, - призналась Анна. Она прекрасно помнила всё, что было связано с днём их первой встречи: