В джунглях черной Африки (Охота за слоновой костью)
Шрифт:
— Подходящее название, — согласился Таг Харрисон, когда «роллс-ройс» «Сильвер Спирит» оставил позади прибрежную равнину и начал подъем в зеленые горы. Дорога обогнула один из утесов, и на мгновение Таг увидел широкий пролив Формоза, и ему показалось, что он различил в голубой дымке больше чем за сто миль отсюда материковый Китай, затаившийся, как дракон в засаде. Потом дорога снова повернула, и они опять оказались в лесу из кипарисов и кедров.
Они находились в четырех тысячах футов над влажной тропической равниной и над суетой Тайпея, одного из самых деловых и богатых городов Азии.
Здесь воздух сладкий и прохладный, нет необходимости
Таг чувствовал себя легко и расслабленно; в таком состоянии отлично думается. «Вот одно из преимуществ личного самолета», — думал он с улыбкой. Самолет летит, когда Тагу вздумается и куда вздумается. Не раздражают большие аэропорты и толпы немытых пассажиров. Не нужно проходить мили коридоров, не нужно гадать у багажного транспортера, приедет багаж или не приедет. Никаких неприветливых таможенников, носильщиков и водителей такси.
Таг добирался из Лондона небольшими перелетами. Абу-Даби, Бахрейн, Бруней, Гонконг — во всех этих центрах он провел по одному-два дня и везде становился участником большой игры.
Особенно выгодной оказалась остановка в Гонконге. Самые богатые и благоразумные бизнесмены торопились перевести капиталы и переселиться раньше, чем истечет срок договора и территория вернется к материковому Китаю. Таг подписал два договора, которые в течение следующих нескольких лет обещали принести ему не меньше десяти миллионов фунтов. Когда командир его экипажа посадил самолет в аэропорту Тайпея, наземный контроль отвел «Гольфстриму» незаметную площадку за ангаром авиакомпании «Китайские тихоокеанские линии», а рядом уже ждал «роллс-ройс» с младшим представителем семьи Нинь.
Таможня и иммиграционная служба в лице двух чиновников в мундирах, кланяясь и улыбаясь, поднялась на борт. В течение пяти минут в красном дипломатическом паспорте Тага появились нужный штамп и печать иммиграционного департамента.
Тем временем слуги в белых куртках и перчатках перенесли два чемодана «Луи Виттон» [38] в багажник «роллс-ройса». Через пятнадцать минут после приземления самолета «роллс-ройс» уже выезжал из ворот аэропорта.
Таг чувствовал себя так хорошо, что его потянуло на философию. Он сравнивал это путешествие с теми, которые совершал в молодости, голодный, отчаянно отвоевывая себе место под солнцем. Пешком, на велосипеде, в местных автобусах он несколько раз пересек Африканский континент. Он помнил свою первую машину — грузовик «Форд V-8», с передними крыльями, похожими на уши слона, с лысыми шинами, которые не проходили и пятидесяти миль без прокола, и двигателем, который держался на проволоке и надежде. В то время он невероятно гордился этой машиной.
38
Французский дом моды, специализирующийся на производстве дорогих чемоданов и сумок.
Когда он впервые сел в самолет, старому самолету-амфибии «Сандерленд» пришлось приземляться для дозаправки — на реке Замбези, потом на Великих озерах, наконец на самом Ниле, и на перелет в Лондон ушло десять дней.
Чтобы по-настоящему оценить роскошь, нужно вначале испытать трудности и лишения, считал Таг. Его молодость была трудной. Он наслаждался каждым ее днем, но черт побери — прикосновение шелка к коже и кожаной обивки «роллса» к спине было необыкновенно приятно, и он с нетерпением ждал нынешних переговоров. Переговоры предстояли трудные и беспощадные, но именно это ему и нравилось.
Он любил споры и беседы за столом переговоров. И с наслаждением менял манеру поведения в зависимости от того, с кем имеет дело.
Если нужно, он может взмахнуть саблей или ударить стилетом. При необходимости он умеет кричать, стучать кулаком по столу и браниться, как австралийский шахтер или техасский рабочий с нефтяной скважины, но может и улыбаться и произносить ласковые, полные яда слова, как тот, с кем ему сейчас договариваться. Да, ему нравится каждое мгновение такой жизни. Именно это сохраняет ему молодость.
Он искренне улыбнулся и принялся обсуждать восточные нэцкэ и керамику с молодым человеком, сидевшим рядом с ним на светлозеленом кожаном сиденье «роллса».
— Генералиссимус Чан Кайши привез с собой с материка лучшие сокровища китайского искусства, — сказал Нинь Чэнгун, и Таг кивнул.
— Все цивилизованные люди должны быть благодарны ему за это, — согласился он. — Если бы он этого не сделал, они погибли бы во время культурной революции Мао.
Разговаривая, Таг изучал младшего сына хозяина. Хотя молодой человек еще не проявил себя главной силой финансовой династии Нинь и оставался в тени сводных братьев, Таг вел на него подробное досье.
Есть кое-какие указания, что Чэнгун, хоть и младший сын, — любимец отца, рожденный в старости от третьей жены, красивой англичанки. Как часто бывает, смесь восточной и западной крови заставила проявиться лучшие черты обоих родителей. По-видимому, это было справедливо для Ниня Чэнгуна: он умен, коварен, безжалостен и удачлив. Таг Харрисон никогда не отбрасывал элемент удачи. Некоторым везет, другим, как бы умны они ни были, нет.
Похоже, старый Нинь Хэнсу старательно выращивал его, как чистокровного жеребца, терпеливо и старательно готовя к первой большой скачке. Он предоставил Чэнгуну все преимущества, одновременно не позволяя ему вырасти слишком мягким и изнеженным.
Получив диплом в университете Чан Кайши, Нинь Чэнгун сразу прошел обязательную службу в тайваньской армии. Отец не делал никаких попыток избавить его от призыва. Таг подозревал, что это часть процесса воспитания.
У Тага была копия армейского досье молодого человека. Служил он хорошо, очень хорошо и закончил срок службы в звании капитана и с должностью в генеральном штабе. Конечно, командующий тайваньской армией был личным другом Ниня Хэнсу, но его мнение основывалось не на предпочтениях, а на способностях. Только одна легкая тень омрачала послужной список Чэнгуна. Штатский подал жалобу на капитана Чэнгуна, и ее расследовала военная полиция. Связана она была со смертью молодой девушки в борделе Тайпея. Отчет следователя был удален из служебного досье Ниня, так что даже суть обвинения не сохранилась; генеральный прокурор подписал постановление об отказе в возбуждении дела.
Здесь Таг опять почувствовал вмешательство главы клана Нинь. И это только усилило уважение Тага к силе и влиянию этой семьи.
По окончании армейской службы Нинь Чэнгун поступил на дипломатическую работу. Возможно, старый Нинь еще не считал, что сын готов возглавить «Удачливого дракона».
И опять стремительный рост молодого Чэнгуна: через четыре года он становится послом, правда, в небольшой и малозначительной африканской стране, но по всем сведениям с работой справляется хорошо. И опять Таг сумел получить в Министерстве иностранных дел Тайваня копию служебного досье.