В джунглях черной Африки (Охота за слоновой костью)
Шрифт:
Таг расслабился.
— Сделаю все возможное. В чем дело?
— Слоны, — сказал Хэнсу. — Слоновая кость.
— А. — Таг улыбнулся и кивнул. — Как же я сразу не догадался!
— Когда кровожадный тиран Иди Амин захватил власть в Уганде, самые крупные слоны Африканского континента жили в Национальном парке Уганды близ водопада Мерчисона у истоков Нила, — объяснил Хэнсу.
— Да, — согласился Таг. — Я видел в парке несколько самцов с бивнями по сто фунтов. Их уничтожили приближенные Иди Амина, и они же украли слоновую кость.
— Не всех, сэр Питер. У меня есть надежные свидетельства, что некоторые из этих животных, самые крупные, избежали гибели. Они перешли границу Убомо и дошли до дождевого леса на склонах Лунных гор. На этот район, в частности, сейчас распространяется концессия нашего синдиката.
— Возможно, — признал Таг.
— Не просто возможно. Это факт, — возразил Хэнсу. — У моего сына Чэнгуна, — он показал на него, — в Убомо есть надежный агент. Индиец, который неоднократно сотрудничал с нами. Его зовут Четти Синг. Вы с ним знакомы?
— Что-то слышал. — Таг снова нахмурился. — Дайте подумать… Да, он связан с незаконным вывозом слоновой кости и носорожьего рога. Я слышал, что он стоит за всей контрабандой из Африки.
— Десять дней назад Четти Синг был в лесу Убомо, — продолжал Хэнсу. — Он собственными глазами видел слона с почти такими же бивнями, как те, что я вам показал.
— А чем я могу вам помочь? — не отступался Таг.
— Мне нужны эти бивни, — ответил Хэнсу; древняя маска его лица едва скрывала страсть собирателя. — Больше, чем руда и древесина, мне нужна слоновая кость.
— Президент Таффари сможет подписать особую лицензию. Думаю, в конституции есть соответствующая статья. Полагаю, ваш человек, Четти Синг, сможет организовать добычу этой кости. Он опытный браконьер. Я пошлю в Убомо свой «Гольфстрим», чтобы забрать бивни и доставить их вам. Не вижу никаких проблем, мистер Нинь.
— Спасибо, сэр Питер, — улыбнулся Хэнсу. — Могу я в благодарность что-нибудь для вас сделать?
— Да. — Таг подался вперед. — Кстати, можете.
— Скажите, — предложил Хэнсу.
— Сначала я должен кое-что рассказать вам о новой истерии, охватившей западный мир. К счастью для вас, вы не подвергаетесь такому давлению. Существует новый способ мышления — преимущественно среди молодежи, но и среди тех, кому следовало бы рассуждать иначе. Согласно этой философии, мы не имеем права использовать в своих целях ресурсы планеты. Мы не можем добывать из земли ее богатства, потому что раскопками уничтожаем красоту природы. Мы не можем убивать животных ради мяса, шкур или слоновой кости, потому что все живое священно.
— Это вздор! — Хэнсу резким жестом отмел эти соображения, его темные глаза сверкнули. — Человек стал тем, кто он есть сегодня, потому что всегда так делал. — Он по очереди коснулся кедровой панели на стене за собой, края шелковой рубашки, золотого со слоновой костью кольца на пальце, драгоценного керамического блюда на столе. — Все это выкопано в шахтах, срублено в лесу или убито, как пища, которую мы едим.
— Мы с вами это знаем, — согласился Таг. — Но это новое безумие — сила, с которой приходится считаться, почти слепой религиозный фанатизм. Джихад, если хотите, священная война.
— Не в обиду будь сказано, сэр Питер, западный человек эмоционально незрел. Мне хотелось бы думать, что мы, люди особой касты, более разумны. Нас не так просто увлечь таким преувеличенным поведением.
— Поэтому я и обращаюсь к вам. Моя фирма — БОСС — недавно стала жертвой подобной кампании. Внимание британской публики привлекли к нашим операциям в Убомо группы подобных людей, которые называют себя детскими именами: «Гринпис» или «Друзья Земли». — Хэнсу поморщился, услышав эти названия, и Таг кивнул. — Знаю, это звучит глупо и безвредно, но одну такую организацию возглавляет фанатичная молодая женщина.
Она избрала своей целью нашу компанию. И уже причинила нам некоторый ущерб. Есть не очень большой, но заметный спад в продажах и доходах, и этот спад мы прямо соотносим с проводимой против нас кампанией. Некоторые наши крупные клиенты в Великобритании и США начинают нервничать и просят нас уйти из Убомо или по крайней мере сократить свою деятельность там, а самому мне грозят расправой.
— Но вы ведь не воспринимаете это серьезно?
— Нет, мистер Нинь, конечно нет, хотя угрозы исходят от людей, которые взрывают лаборатории, где проводятся эксперименты на животных, и меховые магазины. Однако я думаю, что для нас благоразумнее было бы играть менее значительную роль в Убомо или по крайней мере лучше освещать эту роль для публики.
— Что вы предлагаете, сэр Питер?
— Во-первых, я уже нанял независимого продюсера, хорошо известного в Европе и Америке, чтобы он снял телевизионный фильм об Убомо, в особенности подчеркнув благотворное воздействие на эту страну нашей компании, ее деятельности.
— Вы не собираетесь представить на экране все операции компании, сэр Питер?
В вопросе Хэнсу звучала тревога.
— Конечно, нет, мистер Нинь. Продюсера будут старательно вести таким образом, чтобы он показывал синдикат в самом благоприятном свете. Возможно, даже придется кое-что подготовить специально для него.
— Небольшое шоу ради прессы? — спросил Хэнсу.
— Совершенно верно, мистер Нинь. Мы будем держать его в стороне от щекотливых областей нашей деятельности.
Хэнсу кивнул.
— Разумно. Кажется, вы справитесь без моей помощи.
— Вы в лучшем положении, мистер Нинь. Здесь, на Тайване, так называемые «зеленые» не могут добраться до вас. Китайцы слишком прагматичны, чтобы принять такое незрелое отношение к добыче полезных ископаемых и лесоразработкам, в особенности учитывая то, что почти все добытое нами будет отправляться сюда. Вы неуязвимы для этого детского, но опасного влияния.