В джунглях черной Африки (Охота за слоновой костью)
Шрифт:
— Я поеду один, — ответил он и увидел в ее глазах облегчение.
Чэнгуна раздражало, что она не старается его скрыть.
— Конечно, я пошлю за тобой, как только завершу приготовления.
Жена опустила глаза.
— Я буду ждать твоего вызова.
Но он не мог сосредоточиться на ней. В голове гудело от возбуждения.
— Я часок отдохну. Проследи, чтобы меня не тревожили. Потом поеду в город. Перед отъездом нужно проделать очень много работы. Вечером не вернусь, переночую в квартире на Тунхуа-роуд. Перед тем как вернуться, пришлю тебе сообщение.
Оставшись один в своей комнате, он повертел в руках телефон.
Положил беспроводную трубку на стол и стал смотреть на нее, повторяя каждое слово, которое скажет. Его дыхание стало коротким и быстрым, словно Чэнгун бегом поднялся по лестнице. Телефон был снабжен специальным кодирующим устройством. Такой телефон невозможно прослушать, и никто — ни военные, ни полиция, ни правительственные чиновники — не могли отследить тайный номер, который набрал Чэнгун.
Очень мало людей знали этот номер. Она однажды сказала, что сообщила его только шести своим самым ценным клиентам. Ответила она после первого же звонка и сразу узнала Чэнгуна по голосу. Поздоровалась, назвав его условным именем, которое присвоила ему.
— Вы почти два года не были у меня, Человек Зеленой Горы.
— Я уезжал.
— Знаю, но я все равно скучала.
— Я хочу прийти сегодня вечером.
— Нужен особый вариант?
— Да.
Чэнгун почувствовал, как при одной мысли об этом у него свело живот. Ему показалось, что от возбуждения, страха и отвращения его вырвет.
— Очень мало времени на подготовку, — сказали в трубке. — И цена с вашего прошлого посещения выросла.
— Цена не имеет значения. Можно это устроить?
Он услышал нотки напряжения в собственном голосе. Ему захотелось прикрикнуть на собеседницу, и тут она сказала:
— Вам повезло. — Ее голос изменился. Он стал непристойно мягким и каким-то скользким. — Я совсем недавно получила новый товар. Могу предложить вам двух на выбор.
Чэнгун откашлялся, выплюнул комок слизи и только тогда смог спросить:
— Молодые?
— Очень. И очень нежные. Нетронутые.
— Когда будет готово?
— Сегодня в десять вечера, — сказала она. — Не раньше.
— В приморском павильоне? — спросил он. — Да, — ответила она. — У ворот вас будут ждать. В десять вечера. Не раньше и не позже.
Чэнгун поехал в жилой дом на Тунхуа-роуд. В этом самом престижном районе города квартиры стоили очень дорого, но платил «Удачливый дракон».
Чэнгун оставил свой «порше» в подземном гараже и на лифте поднялся на верхний этаж. Когда он принял душ и переоделся, было еще только шесть часов. У него оставалось достаточно времени для подготовки.
Из дома он вышел пешком и пошел по Тунхуа-роуд. Он любил ренао Тайпея. И скучал во время поездок по нему тоже. Слово «ренао» почти невозможно перевести с китайского ни на какой язык. Оно означает одновременно праздник, оживление, радость и шум.
Сейчас месяц призраков, седьмой лунный месяц. Призраки возвращаются из преисподней на землю, и их следует умилостивливать дарами — призрачными деньгами и пищей. И еще нужно их отпугивать фейерверками и драконьими шествиями.
Чэнгун остановился, чтобы посмеяться и поаплодировать одному такому шествию, которое возглавлял чудовищный дракон с огромной головой из папье-маше и пятьюдесятью парами человеческих ног под змеиным телом. Прыгающие шутихи поднимали столбы голубого дыма на уровне икр зрителей, оркестр бил в гонги и барабаны, кричали дети. Отличное ренао… Чэнгун повеселел.
Он пробирался сквозь шумную толпу, пока не достиг района Восточных Садов; здесь он свернул с главной улицы на боковую.
К этому предсказателю будущего Чэнгун ходил уже десять лет. Это был старик с редкими седыми волосами и с родинкой на лице, как у отца Чэнгуна.
В традиционном наряде, в шапке мандарина он сидел, отгородившись от мира коврами, скрестив ноги и разложив вокруг предметы своего ремесла.
Чэнгун почтительно поздоровался и по приглашению прорицателя сел напротив.
— Я очень давно тебя не видел, — упрекнул старик, и Чэнгун извинился:
— Меня не было на Тайване.
Они обсудили плату и предсказание, которое Чэнгун хотел получить.
— Мне предстоит трудное задание, — объяснил Чэнгун. — Нужно руководство духов.
Старик кивнул и стал сверяться со своими звездными атласами и сборниками карт, что-то бормоча про себя. Наконец он протянул Чэнгуну глиняную чашу, полную бамбуковых палочек.
Чэнгун энергично потряс чашу и высыпал палочки на циновку между ними. На каждой палочке были особые надписи и эмблемы. Старик принялся внимательно изучать, в каком порядке они расположились.
— Задание ты будешь выполнять не здесь, на Тайване, а в земле за океаном, — сказал он наконец, и Чэнгун слегка расслабился. Старик не утратил своего мастерства. Он кивнул, подтверждая.
— Задача очень сложная, в ней участвует много людей. Иностранцев, чужеземных дьяволов.
Чэнгун опять кивнул.
— Я вижу сильных союзников, но и сильных врагов, которые противостоят тебе.
— Своих союзников я знаю, но не знаю, кто станет моими врагами, — вмешался Чэнгун.
— Ты знаешь своего врага. Он уже противостоял тебе. В тот раз ты одолел его.
— Можешь описать его?
Прорицатель отрицательно покачал головой.
— Ты узнаешь его, когда снова увидишь.
— Когда же?
— Ты не должен уезжать в месяц призраков. Подготовься здесь, на Тайване. Уезжай только в первый день восьмого лунного месяца.
— Хорошо. — Это совпадало с планами Чэнгуна. — Я смогу снова победить врага?
— Чтобы ответить на этот вопрос, я должен гадать снова, — прошептал старик, и Чэнгун поморщился от этой попытки выманить еще денег.
— Хорошо, — согласился он. Предсказатель снова собрал бамбуковые палочки в чашу, а Чэнгун высыпал их на циновку.