В джунглях черной Африки (Охота за слоновой костью)
Шрифт:
— Вы и ваш отец очень любезны, — Таг ответил поклоном на поклон Чэнгуна. Когда-то, и не слишком давно, он воспользовался бы этим завуалированным предложением, но сейчас, к его радости, иррациональный и неконтролируемый элемент сексуальности ушел из его жизни. А сколько времени и энергии в молодости было растрачено на поиски сексуального удовлетворения!
И каков результат этих стараний? Три бестолковых сына и ежегодная выплата алиментов в несколько миллионов.
Нет, он был рад, что все это кончилось. Теперь его жизнь гораздо более спокойна и разумна. Люди слишком переоценивают молодость, а ведь в ней так много
Две юные китаянки, одетые только в короткие белые юбочки, помогли ему спуститься по мраморным ступеням в благоухающую горячую ванну. Он с интересом ценителя разглядывал их светлую кремовую кожу и вишневые ягоды сосков, но ощутил лишь легкое напряжение в паху, грустный отголосок минувшего. «Нет, — повторил он, опускаясь в воду, — слава богу, я уже не молод».
Таг отбросил расшитый халат, который выложили для него девушки, и выбрал темный костюм с Сэвил Роу [40] с рубашкой «Тернбулл и Ассер» [41] и галстуком Марилебонского крикетного клуба [42] , выглаженными его лакеем.
40
Сэвил Роу — улица в Лондоне, где расположены ателье дорогих мужских портных; в переносном смысле означает «элегантная мужская одежда английского покроя».
41
Известная английская фирма, производящая мужскую и женскую одежду.
42
Яркий красно-золотистый галстук в довольно широкую косую полоску.
«Яркая одежда делает меня похожим на клоуна. Старый Хэнсу знает это, поэтому и пытался меня в нее нарядить».
В назначенное время его ждал молодой Чэнгун. Он бегло оглядел костюм Тага, но его лицо не изменилось.
«Съели? — подумал довольный Таг. — Я не вчера родился».
Они прошли по крытому переходу, останавливаясь, чтобы полюбоваться лотосами, водяными лилиями или рододендронами, свернули под арку, убранную голубыми цветами глицинии, и перед ними неожиданно открылся главный дом.
Поразительное сооружение из безупречного белого мрамора, с изразцами на фризах и карнизах, современное и в то же время классическое, словно неподвластное времени.
Таг продолжал спокойно идти, чувствуя разочарование сопровождавшего его молодого человека. Чэнгун ожидал, что Таг, как и другие посетители, удивленно разинет рот.
Сам патриарх Нинь Хэнсу был очень стар, старше Тага на десять с лишним лет. Кожа сухая и морщинистая, как у мумии Рамзеса II в Каирском музее, с которой сняли пелены, и покрыта старческими пятнами. На левой щеке родинка размером и цветом с ягоду шелковицы. У китайцев распространено суеверие, будто волосы, растущие на родинке, приносят удачу, и Нинь Хэнсу никогда не срезал их. Пучок волос серебряной кисточкой свисал с его подбородка на шелковую желтую рубашку простого покроя.
«Где же драконье великолепие, которым он пытался меня поразить?» — подумал Таг, пожимая старцу руку. Рука сухая и холодная, кости легкие, словно
Хэнсу высох от старости, только его глаза оставались блестящими и свирепыми. Таг подумал, что такие глаза могут быть у гигантского варана-людоеда с острова Комодо.
— Надеюсь, вы хорошо отдохнули с дороги, сэр Питер, и вам удобно в моем доме для гостей.
Голос тихий и сухой, словно ветер, шелестящий в осенних листьях, английский язык безупречен.
Они обменивались любезностями, разглядывая и оценивая друг друга. Это была их первая встреча. Все предыдущие переговоры Таг вел через старших сыновей.
Все они тоже присутствовали, стояли за отцом — три старших и младший, Чэнгун.
Хэнсу птичьим взмахом сухой худой руки по очереди, в строгой очередности по возрасту вызывал их, и они вежливо здоровались с Тагом.
Потом Чэнгун помог отцу сесть в мягкое кресло лицом к саду. От Тага не ускользнуло, что эта честь оказана не старшим братьям, а самому младшему. И хотя братья не переглянулись и ничего не сказали, Таг чувствовал в этом сладком горном воздухе соперничество и ревность до того отчетливо, что чуть ли не ощутил их вкус. Разглядывая семью, он собирал ценные сведения.
Слуги принесли жасминовый чай в таких тонких чашках, что Таг видел сквозь фарфор очертания своих пальцев. Он узнал рисунок из желто-белых листьев, такой тонкий и слабый, что едва заметишь. Эти чашки — шедевр китайского гончара, жившего в пятнадцатом веке, в правление одного из императоров династии Мин.
Таг отпил глоток. А потом, словно собираясь поставить чашку на лакированный столик, выронил ее. Чашка ударилась о кедровую древесину пола и разлетелась на сотни драгоценных осколков.
— Прошу прощения, — извинился Таг. — Я очень неловок.
— Ничего страшного. — Хэнсу великодушно наклонил голову и жестом велел слуге убрать осколки. Приступая к работе, слуга дрожал. Он чувствовал гнев хозяина.
— Надеюсь, это не слишком ценная вещь? — спросил Таг, испытывая хозяина, стараясь вывести его из себя, расплачиваясь с ним за уловку с одеждой. Рассерженный человек с ненавистью в сердце теряет способность рассуждать здраво. Таг ожидал реакции Хэнсу.
Оба знали, что Таг прекрасно сознает, сколь драгоценна была эта чашка.
— Уверяю вас, сэр Питер, она не имеет никакой ценности. Просто безделушка. Забудьте о ней, — настаивал старик, но Таг видел, что разозлил его. За этой высохшей маской с пучком волос на щеке скрывался человек страстный. Однако старик показал класс, стиль и выдержку. Достойный соперник, решил Таг. Он прекрасно сознавал, что доверия между ними быть не может, только взаимная выгода и деловое партнерство, возможно, временное, БОСС и «Удачливого дракона».
Разбив чашку, он получил временное преимущество над патриархом. Он вывел его из равновесия.
Старик допил чай из своей чашки, точно такой же, какую разбил Таг, и повелительным жестом протянул руку.
Один из слуг, поклонившись, вложил ему в руку шелковый платок. Хэнсу старательно вытер чашку, завернул ее в шелк и протянул Тагу.
— Примите этот дар, сэр Питер. Надеюсь, наша дружба окажется не столь хрупкой, как эта маленькая чашка.
Таг решил, что Хэнсу восстановил равновесие. Ему оставалось только принять экстравагантный подарок и тем самым признать, что потерял лицо, получив эту тонкую отповедь.