В годы большой войны
Шрифт:
А поджог выставки готовил студент Герберт Баум, взяв себе в помощь нескольких товарищей из Берлинского университета.
Шел уже второй год войны на Востоке. Через линию фронта в Москву продолжали лететь донесения, предназначенные для советского военного командования. В Москве разбирали сложные, запутанные, как древние письмена, группы цифр и раскрывали содержание депеш, направленных из Берлина. Они словно распечатывали секретные пакеты, прошитые и снабженные сургучными печатями. Только вместо печатей был шифр, который содержал государственные тайны противника. Но и расшифрованные телеграммы сохранялись в тайне, чтобы в Берлине в контрразведке абвера не заподозрили, что их военные тайны уже раскрыты.
За минувший год из Берлина поступили сотни различных
В шифровках говорилось о расположении немецких полевых аэродромов, военных штабов, фронтовых складов, о перебросках германских войск, об истинных потерях на Восточном фронте, о производстве искусственного бензина, разногласиях среди гитлеровских генералов, первых сомнениях в исходе войны с Советским Союзом…
Через фронт уходила информация, касавшаяся различных сторон войны, политики, экономического положения гитлеровской Германии:
«Источник Пьер. Численный состав Люфтваффе приближается к одному, повторяю, к одному миллиону человек, включая личный состав наземного обслуживания…»
«Источник Хозе. В десяти километрах западнее Мадрида действует германская станция подслушивания. Работает под прикрытием коммерческой фирмы «Штюрмер». Обслуживание — один офицер и пятнадцать человек в штатском. Имеется прямая связь с Берлином».
«Источник Берлин. Среди высших офицеров есть настроения, что на Востоке тотальной победы завоевать невозможно. Идея блицкрига провалилась. Существуют настроения повлиять на Гитлера, чтобы вступить в переговоры с Англией. Отдельные генералы, близкие к руководству, полагают, что кампания на Востоке может продлиться тридцать месяцев. Они рассчитывают только на компромиссный мир».
«Источник Коллет. Прибывший из Рима офицер передает о нарастающих противоречиях между итальянской армией и фашистской партией Муссолини. Произошли серьезные инциденты в Риме и Вероне. Возможность переворота не исключена, но не в ближайшее время. Германские войска сосредоточиваются в районе Мюнхен — Инсбрук на случай возможного вторжения в Италию».
«Источник Нинета. В болгарских портах идет погрузка германских войск для операции «Кавказ»…
Операция «Бляу» — наступление на юге России, — которая готовилась еще с прошлого года, не могла начаться в мае, как это планировали в штабе верховного командования вермахта.
Но и отложенное летнее наступление находилось под неустанным наблюдением тайных «сторожевых застав». Все они продолжали работать в одном направлении, старались заранее раскрыть стратегические планы противника.
План летнего наступления на Восточном фронте был точно рассчитан: первый молниеносный удар наносит танковая армия генерал-фельдмаршала Гота из района Щигры в направлении на Воронеж, затем она круто поворачивает на юг и вместе с другими армиями продвигается по берегам Дона. Наступающие войска захватывают Донбасс, выходят к Сталинграду и Северному Кавказу, окружают и уничтожают русские армии в громадном котле…
Летнее наступление приведет к разгрому Советской России.
Так замышляли в генеральном штабе немецких сухопутных войск, командование которыми принял на себя Гитлер. За несколько дней до наступления Гитлер сказал:
«Сопротивление русских окажется очень слабым. Наши танковые клинья врежутся в расположение врага, как горячий нож входит в кусок масла…»
И вдруг — снова неожиданное…
Летом сорок второго года, перед самым наступлением, из Франции на Восточный фронт прибыла немецкая 23-я танковая дивизия, которая носила название «Эйфель-турм» — Эйфелева башня. Форму танкистов украшала эмблема —
«Гренадеры двадцать третьей танковой дивизии «Эйфель-турм»! Ваша красивая жизнь во Франции кончилась! В этом вы убедитесь сами, если вас еще никто не предупредил об этом из тех, кто уже воюет с нами… Сегодня на рассвете вы должны атаковать Оскол. Мы знаем об этом. Не рассчитывайте нас окружить. Экономьте бензин и свои пайки. Они вам пригодятся. Скоро вы сами будете в окружении и пожалеете о том, что пришли в Россию. Самыми счастливыми из вас окажутся те, кто сохранил последний патрон в пистолете, чтобы пустить себе пулю в висок… Вы проклянете своих офицеров, которые послушались приказов маршала Кейтеля…»
В ночь перед наступлением Гитлер долго не спал. Это было в его полевой ставке. Под утро, за несколько часов до наступления, ему доложили о русских радиопередачах на участке двадцать третьей танковой дивизии, которая должна была первой наносить удар. Противник откуда-то узнал о наступлении.
Гитлер, как всегда, пришел в истерическую ярость.
— Русские знают о наступлении?!! Откуда?..
Как могло это произойти? Вероятно, русские узнали о наступлении из документов, захваченных у майора Райхеля. Офицер связи Райхель на днях вместо штаба танковой дивизии попал в плен к русским… Он летел на «шторхе», и его сбили над передним краем. Войскам приказали немедленно отбить упавший самолет, но ничего не получилось… Вероятнее всего, русские захватили документы майора Райхеля…
Майора действительно захватили в плен, действительно забрали у него документы. Но документы только подтверждали донесения «сторожевых застав», расположенных по ту сторону фронта…
…Гауптштурмфюрер Карл Гиринг снова выехал из Берлина. Поехал, как на охоту, во главе полицейских ищеек.
Перед тем Гирингу пришлось заниматься совершенно другими делами. После покушения на Гейдриха все наличные силы имперского управления безопасности бросили в Прагу. Гиринг считал это пустой затеей — сплошная толкотня. Убили так убили. Расследовать дело могли бы два-три хороших криминалиста. А в Прагу нагнали несколько сот криминалистов — человек триста наверняка… В облавах по селам и городам чешского протектората участвовала армия в полмиллиона солдат… Прочесывали леса и болота. Надо же такое придумать!
Расследованием убийства Гейдриха руководил Гейнц Паннвиц, назначенный теперь главным следователем управления гестапо. Этот ловкач во всем находил для себя выгоду…
Конечно же Карл Гиринг никого не посвящал в свои мысли. Он умел держать язык за зубами. Для себя же сделал вывод: Гейдрих должен был умереть, об этом и позаботились друзья адмирала. Когда такая мысль пришла в голову, Гиринг похолодел, но чем больше думал, прикидывал, сопоставлял, все больше утверждался в том, что так оно и есть.
Криминальный советник вспомнил мимолетный разговор с Гансом Гизевиусом, тоже криминальным работником, который крутился в управлении уголовной полиции рядом с шефом Артуром Нёбе… Гизевиус тогда намекнул: Гейдрих копает под адмирала Канариса, как бы ему не сломать голову…
Само собой, Гизевиус не говорил так открыто, но Гиринг умеет читать между строк и понимать то, что недосказано. А события в Праге подтвердили умозаключения криминального советника… После покушения чешских парашютистов обнаружили в подвале церкви, рядом с Карловым мостом. Гиринг и сам принимал участие в этой операции. Живыми захватить их не удалось, они бились до последнего патрона, а последние приберегли для себя… Теперь концы ушли в воду, но Гиринг-то знает, что к чему: адмирал Канарис, как пить дать, связан с этим дельцем, хотя он и начальник немецкого абвера… Это еще одна тайна, которой владеет Гиринг. Какая разница — одной больше, одной меньше, — Гиринг умеет молчать…