В годы большой войны
Шрифт:
— Ну хорошо, а кому же вы намерены предъявить свой иск? Кто фактически владеет спорным наследством?
— Вот!.. Мы подошли к главному, что привело нас к вам, господин адвокат. В доме нашей племянницы живет сестра Клауса Герцеля, живет незаконно. Почему мы должны лишаться собственности, которая по закону принадлежит нам?.. Конечно, пока сестра Герцеля не должна знать о том, что мы намерены предпринять. Мы скажем ей, когда вооружимся документами.
— Но сестра умершего Клауса Герцеля имеет юридическое право на часть наследства.
— Ну, пускай на часть, но не на все же! А сейчас она одна пользуется садом,
— Опять ты говоришь не то… Раз право на наследство принадлежит нам, при чем тут часть? Мы подтвердим свои права на имущество, и она вообще ничего не получит. Главное — доказать это. За тем мы и пришли к вам, господин адвокат.
— Я еще не понимаю, что я должен сделать, — сказал адвокат Крум. — Пока я не вижу оснований к тому, чтобы суд удовлетворил полностью ваши требования. Иск может быть удовлетворен только частично.
— Вы послушайте меня внимательно, господин адвокат, — Эрнст хитровато ухмыльнулся: главный козырь он пока придержал. — Скажите, вот если бы умер один Клаус Герцель, а наша племянница была бы жива — кому бы досталось наследство, ей?
— Да, закон предусматривает преимущественное право наследования одному из супругов, оставшемуся в живых.
— Точно! — подтвердил Эрнст. — А теперь представьте себе, что наша племянница, вступив в права наследства, тоже вскоре бы умерла. В таком случае Элизабет Штайнберг, единственная родственница умершей, имела бы юридическое право получить все наследство?
— Да, это верно.
— Так вот, прежде чем начинать судебное дело, нам надо установить, кто умер первым. Ингрид Герцель и ее мужа казнили в один и тот же день. Но кого первого? Если первым умер Клаус Герцель, владелицей всего имущества стала наша племянница, а после ее смерти все наследство должно перейти к моей жене — вот к ней! Правильно это с юридической точки зрения?
«Э, да этот Штайнберг не такой простак, как кажется на первый взгляд!» — подумал Крум.
— На нашем языке, — сказал он, — это называется «юридический казус». Логически вы правы. Закон о наследовании не предусматривает продолжительности владения собственностью.
— Я тоже так думаю! — торжествующе произнес Эрнст. — Вы поняли теперь, что нам нужно, господин адвокат? Нужно знать точно — кого из супругов Герцель первым лишили жизни. От этого и зависит, кому достанется наследство — фрау Элизабет или сестре Клауса Герцеля. Мы ни с кем не желаем делить то, что принадлежит нам по закону. Ради этого стоит постараться. Не так ли? Это главное, что привело нас к вам. Говорят, в Плетцензее остались тюремные архивы. Нас к архивам не допустят. А вас… Не могли бы вы, господин Крум, заняться этим делом — поискать в архивах нужные документы?.. Ну и, конечно, надо получить копию счета начальника тюрьмы, по которому фрау Элизабет заплатила собственные деньги за казнь племянницы. Письмо подтвердит, что моя жена — единственная родственница погибшей Ингрид Герцель… Ну как?
— То, что вы мне рассказали, несомненно представляет интересный юридический казус… Я должен подумать…
— Чего же здесь думать! Вы получаете гонорар, мы — принадлежащее нам наследство… Все по закону.
— Кроме закона есть еще другая сторона дела…
— О вознаграждении не беспокойтесь, внакладе вы не останетесь, — Эрнст по-своему понял раздумья адвоката.
Последнее время дела адвокатской конторы
— Хорошо, я согласен, — решил вдруг Крум. Он перекинул листки настольного календаря. — Сегодня вторник… Приезжайте в пятницу, мы подпишем контракт.
— А нельзя ли, господин адвокат, сделать это в четверг? — попросил Штайнберг. — Не люблю начинать дела в пятницу…
— Тогда приезжайте в четверг, во второй половине дня.
Эрнст остался доволен переговорами с адвокатом. На лестнице он сказал фрау Элизабет:
— Видала, как нужно проворачивать дела! Главное сейчас — получить документы, а дальше любой адвокат за полцены согласится вести этот процесс. — Эрнст удовлетворенно потер руки, как будто заключил выгодную сделку.
Супруги не торопясь прошли по Кайзерштрассе к вокзалу, остановились перед окошками билетной кассы. Элизабет порылась в кошельке и не нашла мелочи.
— Ладно, я заплачу, — снисходительно сказал Эрнст. — Не забудь только, что за тобой еще двадцать пять пфеннигов.
Прошло больше месяца, прежде чем Леонарду Круму удалось получить разрешение ознакомиться с тюремным архивом в Плетцензее. И все это время Эрнст Штайнберг каждый день звонил адвокату по телефону, дважды приезжал к нему в контору, нетерпеливо выспрашивал, когда же наконец он сможет получить нужные материалы.
Задержка же произошла потому, что архив военных лет, хранившийся в Плетцензее, все еще находился в ведении британской администрации. Настороженный англичанин, вежливый и педантичный, к которому явился Крум, долго выспрашивал адвоката, почему он вдруг заинтересовался делом погибшей Ингрид Герцель. Крум не хотел раскрывать своих намерений, а сослался лишь на поручение своего клиента — подтвердить официально смерть родственницы, казненной по приговору нацистского суда.
— Вопрос идет о наследстве, — пояснил Крум сидевшему перед ним майору Дельберту. — Война оставила нам много запутанных дел.
Англичанин внимательно изучил доверенность Штайнберга, попросил адвоката письменно изложить просьбу и пообещал рассмотреть ее в самое ближайшее время. Ответ пришел через неделю: английский майор сообщал, что, по сведениям, которыми располагает военная администрация, Ингрид Герцель в списках заключенных тюрьмы Плетцензее не числится…
Крум продолжал настаивать на своем. Снова начались вежливые длительные переговоры. Наконец ему предложили самому удостовериться, что в регистрационных книгах заключенных тюрьмы Плетцензее нет фамилии женщины, которую он ищет. Служитель архива положил перед Крумом десяток толстых, как библия, переплетенных томов с бесчисленными фамилиями людей, которые хотя бы сутки пробыли в тюремных камерах Плетцензее.