В горах пощады нет
Шрифт:
– Они нам колеса не пробьют? – поинтересовался Бессарион.
– Резина пулестойкая. Но даже если два колеса пробьют, ты этого не заметишь… На остальных доедем… Система такая…
– Отлично… Жалко, правая нога не работает. Хотел бы я сам на такой прокатиться…
– Твои годы молодые… – утешил компаньона Тамаров. – Успеешь. И лучше, чтобы не в такой обстановке.
– Сейчас куда?
– Через мост. Напрямую. Нацепи это… Тебе пойдет… – протянул Артем Василич трофейный краповый берет. – Перед мостом высунься в люк и поприветствуй местных ментов.
Бессарион
– Мне мама в детстве всегда говорила, что я слишком умный. Голова большая. Не лезет…
– Там шнурок есть. Развяжи…
Грузинский подполковник с задачей справился. Берет оказался ему к лицу. Хотя носить такие головные уборы он явно не умел. Лихости в посадке не было. Тамаров свой надел, и, отпустив руль, поправил берет на голове Бессариона.
– Э-э-э… Лихач… Мы так с дороги вылетим…
– Не вылетим. Восемь колес – это слишком много. По прямой на БТРе можно вообще без рук ездить… Чем там тебя женщина угостила?
– Хлеб, сыр, мясо…
– Кусок хлеба мне и кусок сыра…
Впереди была развилка дорог. Тамаров выбрал правую дорогу…
Перед мостом скорость пришлось сбросить. Одну полосу движения перекрывал бетонный блок, а через десять метров другой блок перекрывал вторую полосу. Специально, чтобы никто не надумал здесь разгоняться. Все, как на посту при въезде в Чечню.
Бессарион приготовился открыть люк, чтобы высунуться, как и просил Тамаров.
– Ногу побереги, чтобы не морщиться. А то местные менты обидчивые, подумают, что дразнишься… И вообще, присмотрись сначала, как они встречают. Если есть связь, «краповые» могли позвонить. Нарвемся на «РПГ-7», мало не покажется…
Грузинский подполковник приник к командирскому прибору наблюдения.
– Уже темновато…
– Рядом ночной прибор. Справа тумблер включения.
– Понял. Ага… Два человека… Нет, трое… Третий сидит около будки… В бинокль на нас смотрит… Что-то говорит своим… Гони, там спокойно…
– Высовывайся…
Артем Василич уже в свой прибор смотрел и по поведению ментов сделал вывод, что их предупредить просто не успели. Значит, «краповые» не имеют выхода в связь охраны объектов, и в будущем это можно учитывать.
– Улыбайся что есть силы… Крикни что-нибудь, чтобы не поняли… По-грузински крикни… И приветливо… Радуйся жизни, раз в нас не стреляют… Они все равно не поймут…
Так и проехали – на малой скорости, помахав постовым рукой. Менты к краповым беретам с уважением относятся. Говорливый двигатель бронетранспортера, естественно, полностью заглушал то, что громко говорил Бессарион. Ему в ответ что-то прокричали, не более понятое беглецами, чем слова самого грузинского подполковника были поняты чеченскими ментами. На самом мосту Артем Василич снова развил скорость, но перед выездом другой пост с точно такими же бетонными блоками, и там пришлось опять притормаживать. Но на втором посту, при выезде, на них вообще внимания не обратили. Только мент даже без автомата стоял в дверях будки и провожал бронетранспортер равнодушным взглядом. Вокруг уже сгустились сумерки, а в будке горел свет, и
– А ты говорил… – сказал Бессарион значительно.
– Что я говорил?
Грузинский подполковник не ответил. Его переполнял восторг от такого легкого преодоления серьезной природной преграды. Если бы им не сопутствовала удача, не сумей напарник захватить бронетранспортер, пришлось бы сооружать плот и где-то искать место для переправы. И со сломанной ногой такое плавание доставило бы мало удовольствия. Но про свою ногу Бессарион уже почти забыл. Или боль сама слегка утихла, или подействовал все-таки промедол. Восторг был вызван еще и ощущением возможности быстрее добраться до места, не утруждая ногу ходьбой. Но Артем Василич быстро охладил пыл Бессариона.
– Ну, еще километров десять проехать сумеем. Дальше уже труднее будет…
– Десять километров? – переспросил Мерабидзе.
– Около того. Тебе что-то не нравится?
– Откровенно не нравится…
– Что конкретно?
– Не нравится пешком ходить. Нога…
– Придется идти. БТР мы бросим…
– Какой смысл? – не понял грузинский подполковник, включил подсветку кабины и поднес ближе к лампе карту. – В темное время нас никто не обнаружит. Сможем проскочить на колесах до самой границы с Ингушетией.
– На дороге постов много. Не проскочим…
– Ты знаешь, где посты?
– Знаю.
– Значит, объедем.
– Там горы вокруг такие, что не объедешь. Только пешком можно идти.
– Даже БТР не проедет?
– Его конструкция не предполагает скалолазания. В гору он лезет максимум под углом в тридцать градусов. Максимальный боковой уклон – двадцать пять градусов. Как ты сегодня на «уазике» ехал – для БТРа это немыслимо. Центр тяжести высокий.
– Ну, хотя бы до поста. Сколько километров до поста?
– Около восьми. Пост стоит на перевале.
– Для меня пройти восемь километров, убегая от преследования, – это немыслимо…
– А без преследования?
– А без преследования… – медленно повторил Бессарион и на пару секунд задумался, понимая, что российский подполковник не просто так на своем настаивает. – Выкладывай, что придумал…
– Впереди развилка трех дорог. До нее как раз десять километров. Долетим быстро, на полной скорости. Не успеют, думаю, перекрыть… Выезжаем на левую дорогу. Она ведет в сторону границы с Грузией. Преследователи обязаны предположить, что мы туда и направляемся. А мы обязаны показать им, что дело точно так и обстоит. И мы покажем это, чтобы они в ту сторону направились.
– Как покажем?
– Мы на этой дороге бросим БТР. Горючее все равно на исходе… Остатки сольем и бросим… Но это будет направлением поиска. Пусть ищут… А мы тем временем двинем в другую сторону. Сделаем тебе костыль и пойдем… За ночь мы к границе в любом случае выйдем. А как обойти перевал, я знаю. У нас там бой был. Нас обойти пытались, но мы на том месте засаду поставили. Я место помню. Сам подбирал…
– Ты, похоже, всю Чечню лучше местных знаешь… – с одобрением заметил Бессарион.