В горе и в радости
Шрифт:
Беседу поддерживали в основном Трейвис и Пола, Стейси изредка вставляла замечания. Короткая прогулка по ранчо разбудила у Полы острый интерес. Она засыпала Трейвиса вопросами, особенно ее интересовала процедура торгов. Трейвис, с присущей ему любезностью, терпеливо посвящал ее во все тонкости.
Корд был выше всяких похвал: хранил молчание. Несмотря на то что любые рассуждения об управлении ранчо вызывали у него раздражение. Стейси украдкой наблюдала за мужем, боясь заметить недовольство на непроницаемом, как маска, лице. В отличие от Полы он
Однако пока Корд выполнял свое обещание держаться в рамках приличия. Но как Стейси ни старалась, она не могла угадать, что таится за его молчанием.
И все же благодарности к мужу за то, что он не нападает на Полу, она не испытывала. Похоже, она становится такой же привередливой, как Корд. Все время чем-то недовольна.
Когда с десертом было покончено, Мария убрала посуду и внесла кофе. Она поставила чашку перед Кордом.
— Не надо! — Казалось, что слово вылетело невольно. С необъяснимой резкостью он оттолкнулся от стола и, еле сдерживаясь, пробурчал:
— Мария, я выпью кофе на веранде.
Отъехав к стеклянным раздвижным дверям, он не предложил присутствующим последовать за ним. Этот поступок был столь вопиюще невежлив, что не заметить его было невозможно.
— Что же он сразу не сказал, что наше общество ему в тягость? Достаточно было намекнуть. — Пола была явно раздосадована.
Трейвис негромко хохотнул, удивляясь ее недогадливости. Стейси улыбнулась, делая вид, что ничего особенного не произошло. Не было смысла извиняться за поведение Корда или оправдывать его. Но внутренний голос подсказал ей, что сейчас его нельзя оставлять на веранде одного.
Бросив взгляд на Марию, убиравшую чашку обратно на поднос, Стейси обратилась к ней:
— Я тоже буду пить кофе на веранде. Кивнув Трейвису и Поле, она извинилась и поднялась из-за стола.
Глава 7
Ночной воздух еще не успел остыть после полуденной жары. Яркий свет звезд серебрил беленые колонны веранды.
Корд коротко поблагодарил Марию, когда она поместила поднос на столик рядом с инвалидной коляской. Его взгляд остановился, обнаружив на подносе две чашки. Это означало, что ему не удастся побыть в одиночестве.
Стейси приблизилась к креслу и почувствовала, как у Корда напряглась спина: его уединение было нарушено. Громко застучав каблуками по каменному полу, она направилась к шезлонгу, что стоял неподалеку.
— А ты что тут делаешь? — равнодушно спросил Корд и, не давая ей возможности ответить, продолжил:
— Если пришла, чтобы выговаривать мне за невежливое обращение с гостями, то прибереги свои упреки для другого случая. — При упоминании о гостях его голос зазвучал особенно ядовито. — Останься я в комнате секундой дольше — не сдержался бы, ей-Богу! Так что скажи спасибо за то, что я не выкинул чего-нибудь похуже.
— Спасибо. — Стейси растянулась в шезлонге и отхлебнула кофе. У нее не было ни малейшего желания поддерживать разговор в подобном тоне.
Лунный свет падал на каменное лицо Корда.
— Почему бы тебе не вернуться к нашим гостям? Кому-то надо их развлекать. — Его убийственная ирония была на грани закипающей ярости.
— Ну, Трейвис как бы и не гость, он ведь свой, — ответила Стейси, не повышая голоса. — Он сможет занять Полу какое-то время.
— Это звучит так, словно он уже член нашей семьи, а не управляющий, — с издевкой прокомментировал Корд.
— Я действительно так считаю, — подтвердила она. — И уверена, ты тоже отдаешь отчет в том, как много он сделал для нас.
— Ты имеешь в виду — для тебя, — уточнил Корд и горько усмехнулся. — Ты ведь ему доверяла все свои проблемы? А сколько раз ты рыдала у него на плече?
— Я никогда никому не плакалась. — Стейси была слишком независимой, чтобы перекладывать свои заботы на других, даже когда было невмоготу. — Я говорю о той поддержке, которую он оказывает в управлении ранчо.
Трейвис, конечно, знал о многих ее трудностях, но вовсе не потому, что Стейси жаловалась, просто он был наблюдателен и догадлив. Впрочем, Корда не переубедить.
— И в награду за преданность ты оставила его наедине с этой барракудой, — усмехнулся Корд.
Стейси усилием воли подавила поднимающуюся волну гнева. Она чувствовала, что Корд слишком возбужден, и сама старалась сохранять спокойствие.
— Я вышла подышать свежим воздухом, — медленно и отчетливо произнесла она, — и не собираюсь спорить с тобой. Если ты не настроен держаться мирно, я переберусь в дальний угол.
Он резко опустил чашку на стол, едва не разбив ее. В наступившей тишине Стейси слышала глухие удары собственного сердца. Вечерняя прохлада тут вовсе ни при чем, она здесь потому, что чувствует: Корд этого хочет. Ей и самой приятно побыть рядом с ним, но выяснять отношения она не собирается. Сегодня и так нервотрепки было предостаточно.
Стейси откинула голову на подушку, ощущая, как постепенно спадает напряжение. Вдалеке послышался вой койота и эхом отозвался совсем рядом.
Глядя в ночное небо, она начала думать о торгах, потом живо представила себе всадника, стерегущего в ночи табун лошадей. Он несет свою вахту, пока его товарищи-пастухи лежат у костра в спальных мешках и видят сны. У нее защемило сердце, едва в памяти всплыли другие ночи у костра, полные любви.
Чтобы избавиться от навязчивых видений, Стейси снова попыталась сосредоточиться на подготовке к торгам, которым Трейвис в этом году заранее предрекал большой успех. Невероятно, но пока все идет гладко, без непредвиденных осложнений.
— Одно утешение, что организационные работы идут полным ходом. — Замечание слетело с губ прежде, чем Стейси осознала, что первой нарушила затянувшееся молчание. Бросив быстрый взгляд на Корда, она затаила дыхание. Его лицо оставалось безмятежным, чего раньше не бывало — ведь любое упоминание о делах сразу же выводило его из себя.