В гостях у сказки, или Дочь Кащея
Шрифт:
– Но...
– А я в последнее время забывать его наказы стал, - с горечью признался Степан.
– Чую, что напрасно.
– Знамо дело, – одобрил такие речи мужичонка.
– Из бани боярыню Кузька-кат на руках нес. Сама она идти не могла. Он еще смеялся, что слабая слишком.
– Так он в бане был?!
– взревел окольничий, словно воочию увидев красочно описанный ужас.
– С моей женой?!
– Ты на меня не ори, – краснорубашечник воинственно вздернул бороденку. – И перебивать не смей, боярин, - последнее слово он просто выплюнул. Будто бы нету для него гаже ругательства. –
– ?н дур-р-рак, но добр-р-рый, - вступился за обомлевшего Степана Кешка.
– Однако же не все в твоем терему сволочами оказались, - как ни в чем не бывало продолжил мужичок.
– Да ты не дергайся, – мирно посоветовал он окольничему.
– Пока не закончу рассказ с места все одно не cойдешь.
– Да я тебя...
– Замолчь, –велел дедок, - и слушай. – Привели Василису в чувство, успокоили , подарками потешили.
– Мама с Добряной? – с надеждой спросил Степан.
– Куда там, - махнул рукой дед.
– Матушке-боярыне до невестки дела не было , апосля завтраку только схватилась. Велела Василису до себя привесть. ? уж там...
– Ну, хватит!
– лопнуло терпение у Ираиды Макаровны.
– А не собираюсь далее слушать клевету на себя и дочь. Степан, немедленно прекрати это!
– Нет уж, – дернул шеей. – Сначала дослушаем. Сядьте, матушка, - и как-то так он это сказал, что спорить не захотелось.
– Вот и хорошо, вот и славно, - обрадовался рассказчик. – Так я продолжу?
– Давай уже, – поторопил Басманов.
– Всю душу уже вымотал.
Мужичонка спорить не стал, но посмотрел насмешливо. Мол, надейся, надейся, а только нервы тебе мотать я ещё и не начинал.
– Пришла, значит, Василиса к боярыне, а та давай куражиться. Серьги дареные да повойник, шитый жемчугом, у молодки отняла, не побрезговала. Только мало ей этого показалось, велела с непокрытой головой ходить, чтоб раны быстрее заживали.
– Неправда!
– прохрипела боярыня.
– Пр-р-равда!
– крикнул Кешка.
– Мне не веришь, у сестрицы раскрасавицы спроси, – кивнул на Добряну краснорубашечник. – Пусть расскажет, как смеялась над Василисой, вшивой обзывала...
– Ты откуда это знаешь?
– завизжала боярышня.
– Про смех и про вшей? Ты кто такой?
– Так это правда?
– не мог поверить Степан.
– Как же так?
– Дур-р-рaк. Слепошар-р-рый! Р-р-развел в тер-р-реме бар-р-рдак!
– разорялся попугай.
– Погоди, Кешка, - отмахнулся от пернатого правдоруба Басманов.
– Как, ты говорил,тебя зoвут?
– он посмотрел на мужичка.
– Агафоном кличут, – широко улыбнулся возмутитель боярского спокойствия. – Домовой я тутошний. Потому точно тебе говорю, что нету Василисы в терему. Маманя твоя да сестренка только и остались. Вшивые обе. А теперича пора мне, прощевайте. Дела зовут, - открыв клетку с попугаем, протянул руку. – Иди ко мне, милай, нечего тебе тут, - посадил Иннокентия на плечо и был таков.
? Басмановы остались.
***
Поверхность зеркальца помутнела, отрезав далекий Тихвин.
– На самом интересном месте, - вздохнула Люба, но настаивать на продолжении просмотре не
– Устала, милая? – задумчиво погладила серебряную русалку по хвостику она. Та в oтвет вздохнула словно живая и прикрыла глаза.
– Ну отдыхай тогда, а я пойду голову мыть. А то эта хрень на лысине засохла уже и коркой схватилась.
***
Теплый душистый вечер ещё не вступил в свои права, когда Степан понял, что сойдет с ума если еще ненадолго останется в тереме. Только и осталось сил, что бы велеть матери и Добряне готовиться к переезду , а самому бежать от них прочь. И как можно дальше.
Ноги сами принесли окольничего на опушку леса,там уж под кривенькой березкой и отказали. Пришлось усаживаться в шелковую траву. А что, вполне себе подходящее местечко для размышлений : птички, цветочки, свежий воздух...
– Ммать!
– взвился Степан , подпрыгнув словно кот, которого шуганули метелкой. Ясное дело, что никто владетеля местных земель гнать бы не посмел... Никто кроме шмелей, устроивших гнездо в кротoвьей норке. Кусачие мохнатые твари, охраняя свою недвижимость, отважно накинулись на Басмановский тыл.
– Твари полосатые, чтоб вам повылазило!
– орал на агрессоров укушенный , потирая пострадавшее место.
– Сволочи!
Шмели на пусть и обоснованные претензии плевать хотели , а вот то, что мужчина вместо того, что бы уйти подобру и относительно поздорову, орет и размахивает руками,им не понравилось. Собравшись в сердито гудящее облачко, они двинулись на Басманова. Увидев такое дело, Степан шарахнулся прочь, налетел спиной на березку. Бедное полу-засохшее деревце тряхнуло, и за шиворот Басманову посыпался мусор: древесная труха, листва, мелкие веточки. Что-то увесистое стукнуло его по лбу и отскочило прямо в руки. Разбираться с березовыми подарoчками Степе было недосуг, шмели уж больно ярились. Сжав покрепче кулак, он рванул в терем.
Только дома Степан разжал кулак и застыл как громом пораженный. На ладони лежало обручальное кольцо его жены.
***
Весь вечер славное семейство Басмановых сотрясали скандалы. Чего только не наслушался Степан, на что не насмотрелся. Слезы, крики, упреки... Сам он больше молчал, меряя шагами горницу и мрачнея с каждой минутой. В ?акой-то момент даже подумал, что злые лесные шмели кажутся ему милее матери и сестры. По крайней мере честнее...
– Довольно, – остановившись перед заходящейся плачем сестрой, велел oн. – Будет тебе. Попей водички и успокойся. И вы, матушка,тоже уймитесь. ?ешения своего я не изменю. ?ано поутру вы отправитесь в Захарьево, а Добряна в Устиньин скит.
– Не бывать тoму, – Ираида Макаровна уступать не привыкла.
– Хорошо, - пожал плечами выведенный из себя окольничий. – Тогда поедете со мной в Новгород, что бы самолично перед царем-батюшкой ответ держать за душегубство, над Василисой сотворенное.
– Не посмеешь, - задохнулась боярыня.
– Вот и проверим, - дернул уголком рта Степан.
– Берендей меня в имение за женой послал, так что разбор устроит нешуточный. Желаете полюбоваться, маменька? А ты, сестрица?
– Не-е-ет, – пуще прежнего разрыдалась Добряна.
– Лучше уж в ски-и-ит.