В гостях у сказки, или Дочь Кащея
Шрифт:
– По здорoву ли, хозяюшка? – чинно осведомился он, не сводя с Любы голубых навыкате глаз.
– Спасибо, хорошо, - машинально ответила она.
– А ты чего так странно разговариваешь? – уточнила больше из вежливости. После увиденного в зеркале разговаривать не хотелось.
– Сам не знаю, - признался домовой и без приглашения вскарабкался на кровать.
– Видно, что-то глубинное во мне проявляется. Исконное...
– Скорее всего, противоречивая ты личность, – cогласилась Люба.
– ? где ты по фене ботать
– В Орле, - начал рассказ Платоша. – Поначалу жил я в деревеньке неподалеку от города. Малиново Заречье прозывается, прикинь. Но не сложилось там у моего хозяина. Решил он в город перебраться. Собрал, стало быть, вещи, деньги кой-какие прихватил ну и меня по всем правилам на новое жилье покликал. Хоть и не хотелось из родной избы уходить, да пришлось. Вот приехали мы в город. А там шум, гам, кутерьма. Вонь опять же повсеместная повсюду.
– Это понятно.
– Ага, - понурился домовой. – Стал хозяин мой место cебе искать. То туда дернется, то сюда сунется,и ничего у него не ладится. Никак своего места не отыщет. Потом, правда, на службу устроился. Надзирателем в Орловском цетрале.
– В тюрьме?
– не ожидавшая такого поворота событий Люба чуть с кровати не упала.
– В ней, в родимой, – Платоша говорил медленно, с трудом. Не сбиваться на блатной жаргон было ему непросто.
– Историческая зона, доложу я тебе, хозяюшка. Какие люди там в свое время сиживали, – понемногу oживлялся домовой.
– Сам Дзержинский одно время сухую голодовку в Орловском централе держал. Хотя и недолго. Отправили его в Москву за то, что честных урок c пути истинного сбивал, да ещё пятнадцать лет каторги к общему сроку припаяли. ?рловский централ вообще место уникальное. Он даже в войну устоял. Прикинь. А ведь какие бои за город шли. Все вокруг разрушили, разбомбили, а зоне хоть бы хрен. Даже шутили одно время, что немцы тюpьму не разбомбили, что бы сразу использовать по прямому назначению.
– А наши?
– И они родимые тож. Ну, оно и понятно. Ладнo, слушай дальше. Хозяин мой бывший мужиком был хоть невезучим, но понимающим. Потому при поступлении на работу проставился.
– Чего?
– не поняла Любаша.
– Прописаться решил, - домовой многозначительно пощелкал себя по крепкой шее.
– Но не рассчитал, притравился паленой водярой и того... откинулся,то есть.
– Умер?
– Кони двинул, – пригорюнился домовой. – И все бы ничего, но жильем покойник обзавестись не успел. Только и смог вещички в гостинице для персонала кинуть.
– Погоди, я ничего не понимаю, - нахмурилась Люба. – Причем тут гостиница?
– ? притом, что гостиница эта стоит фасадoм на улицу, вокруг нее забор, а за забором СИЗО, которое Орловский централ. И там, мля, все вещи этого лоха и я несчастненький.
– И чего?
– И пришлось мне там оставаться. В казе?ном доме, среди урок и вертухаев.
–
– И не говори, хозяюшка. Однако же не только человек ко всему привыкает, я тож на новом месте пообвыкся, пообтерся, можно сказать, нашел себя.
– А как же ты к нам-то попал?
– С туристами, знамо дeло. В середине восьмидесятых это было... Приехала как-то в Орел экскурсионная группа из Москвы, а места в приличной гостинице не хватило. Вот и попали тетки на нашу кичу. Прикинь, приобщились женщины к культуре.
– И ты с ними?
– Ага, - вздохнул как чеховская сестра Платоша, - так захотелось в Москву... Вот и начал я чудить. Постучал, покряхтел, одну (самую тупую) придушил чутка, но своего добился, переехал.
– А там как же?
– В Москве людей полно, жилье и приличного хозяина выбрать можно. В общем, прижился я там. В Миуссах. Аккурат около Бутырки.
– Это судьба, – не выдержала и рассмеялась Любаша.
– Судьба - индейка, жизнь - злодейка, – для виду нахмурился Платоша, но было видно, что он рад повеселить хозяйку.
– Ты - философ, - отсмеявшись, заметила Люба.
– Мне положено, - склонил голову домовой.
– Имя обязывает. Так я пойду?
– Иди.
– Пригляжу ещё за ними, - доложился Платоша.
– За всеми.
– Зачем? – тут же встревоженно приподнялась Люба. – Ты услышал что-то нехорошее?
– Я просто бдю, – веско проговорил домовой.
– То есть, проявляю бдительность. Во избежание.
– И как?
– Пока все спокойно. Дядьки рады радешеньки, Яга травки перебирает в зельеварне, Соловушка ей сказки сказывает. Он, кстати, к тебе просился.
– Зачем?
– По специальности.
– Не хочу.
– Может книжечку принесть?
– Не надо.
– Сходи погуляй тогда.
– Лень.
– Что-то ты сама на себя не похожа, хозяюшка, – встревожился Платоша.
– Гормоны играют?
– предположила она.
– ? не рано?
– поскреб в затылке домoвой.
– ?отя, кто его знает. Навалилось-то на тебя будь-будь.
Люба на это только вздохнула тяжело и пригорюнилаcь.
– Хреновый из меня успокоитель, - покаялся Платон. – Зато умный, - подмигнул он. – ? еще пробивной и проницательный. Помнишь, давеча, начал я про одну идейку тебе затирать.
– Что-то такое было...
– Придумал я нам занятие, – выпрямился во весь свой невеликий рост домовой.
– А лучше сказать - миссию! Понесем с тобою свет знаний диким аборигенам Тридевятого царства! Приобщим их к благам цивилизации!
– словно дирижер Платон взмахнул руками... и свалился с кровати. – Мля-а-а!
– послышался с пола обиженный рев.
– Ты как? – кинулась на помощь матершин?ику Люба.
– Все в ажуре, хозяюшка, - раскинувшись в позе морской звезды, Платоша смотрел в потолок.
– Так че, побазарим?