В гостях у сказки, или Дочь Кащея

Веселова Янина

– Змей?
– ахнув, Люба во все глаза вытаращилась на сказочного персонажа.

– Оба змеи, - заложил братьев старик леший.

– А папа? Он тоже?

– Не, Кащей по другой части, – махнул рукой леший.
– Не бери в голову, потом разберешься.

– Ага, - вынужденно признала его правоту Любаша.
– А та дама?

– Это, которая за котом утекла?
– хозяин леса подошел поближе. – То твоего папки нянюшка - баба-Яга. – А я, стало быть, Зверобой.

– Офигеть!
– восхитился непосредственный Платоша.
– Фенимор Купер,

мля!

– Ты говори да не заговаривайся, - очухавшаяся Лукерья снова принялась воспитывать приблатненного домового. – И змеям не груби, сожрут.

– Раз уж мы все перезнакомились, - напомнил о себе Аспид, – давайте переместимся отсюда.

– Правда твоя, брат, – шумно согласился Горыныч.
– Нечего девочку посреди леса держать, не косуля, чай. Отворяй Зверобой, путь дорожку к нашего пoрожку.

– Так уже, - подмигнул лесовик.

– Тогда пошли.

– А как же?..
– заикнулась Люба, вспомнив про убежавших Ягу и Соловушку.

– Об них не печалься, Любушка. Раньше нас на месте будут, - заверил леший.
– Кликай свою свиту да пошли.

– Свиту? – переспросила Люба, следуя меж дядьев.

– Ты - царевна, - как о чем-то само собой разумеющемся напомнил Аспид.

– Право имеешь, – подсказал Горыныч. – Или не по душе они тебе? Так мы других найдем. Не таких хамовитых, – он многозначительно покосился на домового.

– Нет уж, - испугалась Люба и подхватила Лукерью с Платошей за руки. – Они со мной.

– Как скажешь, - пожал плечами Аспид, но смотрел при этом подозрительно, не забывая презрительно кривить губы.

– А Яга, она какая? – Люба сменила тему разговора. От греха.
– Молодая или старая?

– Так ведь сразу и не скажешь, – Горыныч задумчиво почесал в затылке.
– По настроению. Когда волнуется сильно, стареет, как разозлится, молодая делается, а обычно средних лет.

– ?ппетитная бабенка, - предварительно поглядев по сторонам, причмокнул Зверобой.
– Но это, чисто, между нами. Ягуля услышит, прибьет. Серьезная она женщина.

– С нами по-другому нельзя, - философски вздохнул Аспид. – С мужиками, я имею в виду, – он серьезно посмотрел на Любу. – А то охмурим, на шею сядем и будем жилы тянуть или сожрем.

– Меня?
– испугалась та.

– Ты - родная кровь, – ?спид как-то неуловимо быстро качнулся к Любаше и поцеловал ее в лоб.

– Ох...

– Не пугай ребенка, злодей, - велел Горыныч.
– А ты, племяшка, его не бойся. Аспид хоть и со странностями, но за тебя кого хошь порвет. И съест, – немного подумав, добавил он.

– Уймитесь уже, застращали девку, - не выдержал леший.
– Она скоро от вас шарахаться будет.

– Да ладно, - не поверила братцы.

– Прохладно, - тихонько вякнул обиженный Платоша.

– Че сказал?
– ласково переспросил Горыныч.

– Кончай базар, мужики, пришли, – остановил начинающуюся перепалку Зверобой.

– Добро пожаловать домой, девочка!

Люба повернулась на голос и увидела стоящий прямо на лесной поляне тесовый тeрем.

Высокий, светлый, щедро украшенный деревянным резным кружевом он был чудо как красив, а главное выглядел гораздо более удобным и современным чем басмановские хоромы. Нет, ну правда, балкон, открытая просторная терраса, на которой виднелась какая-то мебель, замысловатое крыльцо, выходящее на две стoроны... Как будто это не дом братьев змеев, а впoлне себе дача какого-нибудь обеспеченного любителя русской старины.

– Заждались мы тебя, – раздалось вдругорядь, и Любаша отвлеклась от рассмотрения шедевров деревянного зодчества и обратила внимание на нарядную женщину лет тридцати, встречающую ее хлебом и солью. У нoг незнакомки, что интересно, крутился Соловушка.

– Тетушка Яга? – неуверенно поинтересовалась дорогая гостья, делая ма-а-аленький шажок к дому.

– Она самая, - аж прослезилась женщина, моментально постарев лет на пять. – Узнала кровиночка.

– Поизносилось то, в чем мама родила... (здесь и далее Вишневский, нравится он котику) - при виде подобной метаморфозы задумчиво мурлыкнул Соловушка и на всякий случай запрыгнул на перила террасы.

Вопреки его ожиданиям Яга драться не стала, вместо этого она рассмеялась ... и помолодела.

– А метод-то работает, - обрадовался баюн.
– Придется тебе признать мою исключительную полезность и насчет сметанки и карасиков не забыть.

– Будут тебе карасики, проглот, - пообещала довольная ведьма.
– А пока брысь отсюда, церемонию срываешь. – Отведай, Любаша, нашего хлебца, порадуй меня старую... – затянула вдругорядь. Ибо не родился ещё на свет способный сбить бабу-Ягу с толку.

Получив кусок щедро подсоленного каравая и приглашение, порядком утомившаяся Любаша вошла в дом. Первое впечатление не обмануло. Никаким теремом тут и не пахло, а вот современным комфортабельным коттеджем вполне cебе благоухало.

– Ну как тебе?
– немного нервно спросил Аспид.

– Потрясающе, – честно ответила, замерев посреди просторного холла.
– Мне очень нравятся арочные проходы в гостиную и кухню. А там что?

– Кабинет и библиотека.

– Здорово! Этот дом проектировал и строил мастер, опередивший свое время, скажу я вам.

– О, как!
– шумно захохотал Горыныч. – Наконец-то оценили тебя, братец. И ведь не врет племяшка, чую, что правду говорит.

– Потому что понимает, – зыркнул на братца Аспид после чего нежно улыбнулся Любе.

– Не то, чтобы понимаю, - призналась та.
– Просто теснота русских теремов мне никогда не нравилась. И я не про избы, хотя там ужас-ужас, вызванный объективными причинами, - поежилась Люба, а про боярские усадьбы. Все эти их темные узкие лестницы, чуланы, проходные кoмнатки, спаленки, закуточки да еще и полное отсутствие интимности. Роевая, мать ее, жизнь. Невозможность остаться наедине с собой. Я, когда свекровь из палат в подклеть переселила, даже обрадовалась . Все-таки отдельную комнату мне выделила, там даже засов на двери был...