В капкане у зверя

Моран Маша

— Андрей! — Он так резко рявкнул, что Анна вздрогнула.

Сонный Андрей окончательно проснулся:

— Да? Тебя совсем не слышно.

Давид проигнорировал его слова.

— Жду тебя в амбулатории. Немедленно.

— Что-то срочное?

— Если я звоню посреди ночи, то да, срочное.

— Понял. Уже со…

Дальше Давид не слушал.

Аня сидела на одной из свободных коек и пыталась сдержать дрожь. Стас пропал. Как и Артур, он исчез после одного-единственного взгляда человека, который ставил Аню в тупик. Как ему удалось запугать двух здоровенных мужиков? Впрочем, судя по разговорам в Крельске, перед ним ходили на цыпочках все. Аня тяжело вздохнула, ощущая во всем теле слабость. В Давиде чувствовала мощь. Он обладал властью, пользовался ею и упивался. Но в то же время моментально ориентировался в любой ситуации. Аня вспомнила, как он ворвался в амбулаторию и без раздумий начал руководить

ею и Стасом. В нем не чувствовалось ни страха, ни неуверенности. Полный контроль над ситуацией. Аня поежилась. Напряжение покинуло ее тело, волна адреналина схлынула, и навалилась усталость. Жуткая. Начало светать. В приоткрытую дверь амбулатории ворвался сквозняк. Запахло сыростью. Аня задрожала. В окна мелкой дробью постучал дождь. Сначала совсем робко, несмело. Но с каждой секундой он набирался храбрости и силы. Давид вдруг выругался и подскочил к открытой двери. Он выглянул наружу, впустив в амбулаторию волну свежего прохладного воздуха. Аня обняла себя за плечи и отвернулась. Она посмотрела на связанные руки Марины, которая едва-едва дышала. Удивительно, что она до сих пор жива! Еще более странным было то, что ей, кажется, становилось лучше. Не смотря на то, что какой-то урод вспорол ей грудь и живот. Аню снова замутило. Неожиданно ей на плечи опустилось что-то теплое и мягкое. Она утонула в волне уюта и невероятных запахов: влажного мха и древесной коры. Повернув голову, Аня встретилась взглядом с двумя яркими, почти желтыми глазами. Вихри золотой пыли в них продолжали закручиваться, лишая воли и разума. Она еще ни разу не видела подобного. Может, это какая-то аномалия? Давид моргнул, отпуская ее из плена своего взгляда и снова тихо выругался, глядя ей за спину. Аня тоже обернулась, но увидела лишь стекающие по стеклу ручейки влаги. Мягкая ткань ласкала шею, создавая ощущение безопасности. И только сейчас Аня поняла, что на ее плечах мужской пиджак. Пиджак Давида. Закутавшись едва ли не с головой, так, словно он собирался его отобрать, Аня хрипло выдавила:

— Спасибо…

Он нахмурил широкие брови и удивленно спросил:

— За что?

Аня пожала плечами и осторожно потрогала рукав пальцем:

— За пиджак.

Давид ничего не ответил, молча сунув руки в карманы. Тишина стала неловкой и тяжелой. Рваное дыхание Марины действовало угнетающе. Аня попыталась заговорить. Обычно, она никогда не начинала разговор первой, тем более с мужчиной. Но с Давидом ей хотелось нарушить свои собственные правила. К тому же, ему наверняка не привыкать к женскому вниманию.

— Где Стас?

Кажется, этот вопрос его разозлил. Давид вздрогнул. Широкие плечи под белоснежной рубашкой напряглись, а на лице застыло хищное выражение:

— Ушел за водой. Для тебя.

Прозвучало так, словно Аня не заслуживала никакой воды. Она снова начала испытывать позабытое раздражение и злость.

— Что будет с Мариной?

Давид опустился на стул возле койки, на которой сидела Аня, и вытянул вперед длинные ноги. Каким-то образом он умудрился заполнить собой все пространство амбулатории.

— Либо выживет, либо нет.

Аня даже рот открыла от удивления. В его словах звучало… равнодушие. Как будто ему было абсолютно все равно. Она не смогла убрать из голоса осуждение. Да и не пыталась:

— Кажется, ты не очень сильно за нее переживаешь. Мы должны что-то делать!

Давид ухмыльнулся недоброй пугающей улыбкой:

— Что-то сделать должен доктор, задницу которого непонятно где носит.

Аня раздраженно сбросила с плеч пиджак. Давид выводил ее из себя неестественным спокойствием.

— А ты?! Ты ведь здесь главный! Нужно же что-то предпринять. А тебе… все равно!

Аня не сразу поняла, что кричит. Но сдерживать эмоции уже не могла. Давид, наоборот, застыл, как каменное изваяние, и с непроницаемой маской на лице следил за тем, как она размахивает руками.

— Мне нужно заплакать? — Он вздернул одну бровь. — Или есть какие-то правила, как нужно себя вести? Хочешь, я поистерю? Будем бегать и вопить вместе.

Аня поняла, что он насмехается над ней. В ужасной ситуации, он издевается над ее переживаниями. Дверь снова распахнулась, впуская свежий воздух и дождевую влагу. На пороге появился мужчина с мокрыми растрепанными волосами и сонными глазами. Он потянул носом, словно принюхивался, и бросил на Аню подозрительный взгляд. Господи! Да что они все пытаются унюхать?! Давид поднялся со стула. Выглядел он немного раздраженным — единственная эмоция, которая читалась на его лице.

— Наконец-то. Долго ты.

— Ну так ночь на дворе. — Мужчина вошел в амбулаторию, прикрывая за собой дверь.

Кажется, это и был тот самый Андрей. Аня пыталась вспомнить, где его видела, но мозг отказывался продолжать работать. Все происшедшее

сегодня окончательно ее добило. Дверь в очередной раз отлетела к стене, и в проеме показалась мощная фигура Стаса. Он по-прежнему был обнажен по пояс, но дождевая вода смыла с его груди кровь и грязь. Выглядел он обескураженно.

— Дождь пошел.

Давид сжал челюсти и едва слышно рыкнул:

— Знаю!

От диковатого, почти животного, звука Аня дернулась. Три пары глаз повернулись к ней.

— Возвращайся в дом.

Аня опешила от резкого приказного тона. Она не рабыня, чтобы делать то, что ему хочется.

— Командуй кем-нибудь другим! — Аня рявкнула, вновь испытывая прилив злости.

Подобных эмоций в ней не вызывала даже мать с бесконечной чередой любовников. Давида же ей почему-то хотелось ударить. Причинить ему боль. Стереть с лица выражение равнодушия и превосходства надо всеми. Она не была агрессивной мегерой, но сейчас ощущала себя именно такой. Что-то в Давиде изменилось. От него словно исходила аура опасности — Аня ощутила, как где-то в животе скручивается узел страха. Она не знала, каким образом ему удавалось внушать ей ужас. Но поддаваться панике, вполне возможно надуманной, не собиралась. Вздернув голову, она пыталась смотреть ему в глаза. Шея ныла — приходилось высоко запрокидывать голову, но Аня упорно не желала сдаваться. Кто-то из мужчин присвистнул. Давид же вдруг резко шагнул к ней, схватил за руку и потащил к двери. Аня даже не подумала сопротивляться — она была настолько обескуражена происходящим, что покорно тащилась за ним, едва переставляя ноги. Он распахнул дверь и вытолкнул ее наружу, прямо под потоки холодной воды.

— Не промокни. — Сказал и захлопнул дверь перед ее носом.

Аня стояла под дождем, ошарашенно глядя перед собой. Этот козел выбросил ее на улицу, как нашкодившую кошку! После всего, что сегодня произошло… Больше терпеть она не могла. Обессиленно Аня опустилась на холодный мокрый порожек, прижала колени к груди и заплакала. Сначала он явился к ней, как к себе домой, оскорбил и унизил. Потом поцеловал так, что Аня едва не сошла с ума. После на ее пороге появился Стас с окровавленной Мариной на руках, и ей пришлось едва ли не ковыряться в ее груди. А затем Давид накинул на ее плечи пиджак. В тот момент он казался вполне нормальным мужчиной. До тех пор, пока не выбросил за порог. За один день он успел запутать ее и превратить в истеричку, жаждущую расцарапать в кровь самодовольное лицо. Он что-то с ней сделал… Что-то такое, из-за чего она упорно искала на его ладонях длинный шрам. Широкий побелевший от времени рубец между большим и указательным пальцем. Аня не знала, что с ней происходит. За сутки Давид умудрился вызвать в ней самые противоположные эмоции. Отвращение из-за его пренебрежительного отношения к ней и страсть от грубого поцелуя. Восхищение его умением моментально взять себя в руки и ненависть от того, как на глазах других выволок наружу. Последним, что добило ее окончательно, стал шрам на руке Стаса. Сон был лишь глупой мечтой, выдумкой. И Ане нравилась эта мечта. Нравилось представлять, что где-то есть ЕЕ человек, которого она узнает по шраму на ладони. Но она совершенно не ожидала, что подобное реально. Наверное, это просто совпадение. Глупое дурацкое совпадение. О чем она вообще думает?! Едва живая Марина сейчас лежит там, и помочь ей может только Артур. А он ошивается неизвестно где. Аня вытерла слезы, смешавшиеся с дождевой водой. В конце концов, если собственная мать выставила ее на улицу, чему удивляться, когда это сделал посторонний человек? Все вполне закономерно. Поднявшись с холодных ступенек, Аня побрела в дом. Ей жутко хотелось спать. Но сначала она отмоется от запаха крови и ужаса.

— Она — огонь! Хочу себе такую же. — Стас восхищенно смотрел на закрывшуюся дверь.

Давид едва сдержал желание кулаками стереть с его лица глуповато-восторженное выражение. Но даже для вожака подобное поведение будет ненормальным. Он найдет другой способ показать всем, что приближаться к Анне запрещено.

— Как она здесь оказалась?

Стас пожал плечами. Похоже, ничего страшного в постороннем свидетеле он не видел:

— Артур где-то пропадает. А она помогла.

— Чем же? — Давид уже рычал.

— Вытащила из раны чертов корень.

Давид удивленно взглянул на Марину. Андрей сделал то же самое.

— В смысле?

Стас взял в руки металлический поднос, на котором валялись короткие окровавленные веточки.

— Когда я нашел Марину, они были в ней. Кто-то вогнал ветки ей в грудь. Прямо в рану. Восемь штук.

Андрей громко выругался. Давид забрал из рук Стаса поднос и принюхался. Вот как Марину отравили… Влажной корой волчьего лыка. Она была опасна и для человека, но для оборотня — смертельна, сжигая кожу и внутренние органы. Марина чудом до сих пор была жива. Давид нахмурился: