В когтях у хищника
Шрифт:
Обогнув бухту, через ровные низинные поля они подъезжали к городу. Ральф Билей оказался очень интересным собеседником. Казалось, он знает название каждого дерева в саду. Там росли и коухаи, чьи золотистые бубенчики являются национальным цветком Новой Зеландии, и ратании. Далеко раскидывал по оградам свои усики ломонос; под тяжестью красивых малиновых цветков, похожих на пышные платья балерин, склоняли верхушки фуксии. Однако несмотря на все эти экзотические растения, в основном сады напоминали английские — те же розовые кусты, аккуратно подстриженные лужайки, а по краям — ровные клумбы с бархатцами, флоксами и резедой. Кругом все цвело, как будто первые переселенцы в свое время больше заботились о семенах и саженцах роз, чем, например, о домашней живности или хозяйстве.
Антония убеждала, себя, что ей понравилась поездка. Однако когда они очутились в центре города и на площадь упада остроконечная тень собора, девушка с облегчением вздохнула. Что же все-таки в этом темноволосом, серьезном и, вероятно, блестящем молодом человеке ей не нравится и даже отталкивает? Она никак не могла забыть непонятный страх, который охватил ее, когда вчера днем она открыла глаза и увидела, как он склонился над ней. Казалось, что ночной кошмар воплотился наяву — хотя, что может быть страшного в этом учтивом и вежливом молодом человеке? Пожалуй, несправедливо судить его по искаженному сном впечатлению.
— Если вас кто-нибудь обидит, — неожиданно заговорил он, — скажите мне.
Антония бросила на него удивленный взгляд:
— Вы, наверное, шутите?
— Нет, я серьезно.
— Не говоря о том, что я давно могу позаботиться о себе сама, почему я должна обращаться за помощью именно к вам?
— Потому что я о вас беспокоюсь. Вы мне нравитесь.
Антония почувствовала неловкость:
— Очень мило с вашей стороны. Но…
Он положил ей руку на колено:
— Никаких «но», дорогая моя. Вы нравитесь мне с той самой минуты, как я увидел вас в самолете.
Быстро отодвинувшись подальше, Антония освободилась от его руки.
— Было ли это случайностью, что вы летели тем же рейсом?
Он приподнял брови:
— Ну конечно. Счастливой, но тем не менее случайностью. Неужели вы подумали, что я вас преследую. Но откуда бы я узнал, что вы приедете и кто вы вообще такая?
Его логика обезоруживала девушку. И вес же ей упрямо не хотелось с ней соглашаться. Он улыбнулся своей плоской улыбкой — уголки его губ при этом не поднялись и не опустились.
— Согласен, что позже я узнал, кто вы. Вот почему меня так окрылила встреча в Маунт-Кук с Айрис и Саймоном. Еще одна случайность. Не кажется ли вам все это знаменательным?
— Да нет, я не вижу в этом ничего знаменательного, — довольно обескураживающе ответила Антония. — Спасибо за поездку.
— Подождите. Вы ведь, конечно, перекусите со мной?
— Простите, но никак не могу. У меня встреча.
— Правда?
— Зачем бы тогда мне это говорить? — сказала она с раздражением от того, что не поверили ее обману.
— Ну, тогда я все равно отвезу вас потом домой. Я буду ждать вас здесь.
Похоже, отказаться было совершенно невозможно. Антонии показалось, что бесполезно даже пытаться обмануть доктора Билея. Она чувствовала, что он, словно тень, следует за нею и знает обо всех ее делах. Вопреки здравому смыслу она не могла избавиться от ощущения, что под его маской учтивости скрывается подозрительный, возможно, извращенный или даже злой человек.
Она рассеянно гуляла по улицам, заглядывая в витрины и читая надписи на табличках. Город был слишком новым, чтобы здесь действительно оказалось что-нибудь интересное. Она не встретила ни темных таинственных арок, ни слепых нищих возле подъездов, ни неожиданных сокровищ за пыльными оконными стеклами. Все кругом казалось новым, чистым, вполне благополучным и безопасным. Совершенно безопасным. И все же девушку не покидала тревога, всякий раз возникающая у нее после общения с Ральфом Билеем, и она чувствовала себя менее спокойно, чем где-либо в Европе или в темных переулках Лондона.
Увидев вдруг на медной табличке надпись «Дугал Конрой, адвокат и солиситор», она, не раздумывая, шагнула в контору.
Из внутренней комнаты вышла сухопарая женщина средних лет в очках с массивной оправой. Она удивительно походила на лисицу.
— Чем могу служить? — спросила лиса высоким и резким голосом. — Вам нужен мистер Конрой?
— Да, если можно. Боюсь, мы не договаривались о встрече. Мое имя — Антония Вебб.
Она поймала быстрый любопытный взгляд женщины. Затем та снова перенесла свое аккуратно одетое плоское тело во внутреннюю комнату и через несколько секунд вышла оттуда в сопровождении Дугала.
— Антония? — В его голосе слышалось удивление и даже испуг.
Она засмеялась:
— Все в порядке. Мне просто надо было с кем-то позавтракать, и я подумала, не составите ли вы мне компанию?
— Конечно. — Конрой взглянул на часы. Антония заметила, как, поджав губы, женщина скрылась в своей комнате. Господи, неужели его жизнь зависит от всех этих женщин?
— Дугал, ради бога, давайте без лишних церемоний! Если вам это неудобно, так и скажите.
— Мне как раз очень удобно. — Однако он по-прежнему держался несколько натянуто и пытался заглянуть ей в глаза. — Что-нибудь случилось?
— Да нет, абсолютно ничего. Я же сказала, мне нужно зайти куда-нибудь перекусить. Вот я и решила взять вас с собой. Надеюсь, вы не против?
— Как ваша лодыжка? — сменил тему адвокат.
— Спасибо, почти не беспокоит.
— По-моему, вы слишком ее перегружаете. Я не смогу уделить вам много времени, мне надо в суд, но как раз сейчас у меня обычно небольшой перерыв.
— Вот и отлично. Меня вполне устроит сэндвич и стакан молока. — Она понизила голос. — А кто та женщина?
— Мисс Фокс. Моя секретарша.
— Да что вы говорите! Надо же, она точь-в-точь соответствует своей фамилии [1] . Так и кажется, что по ночам она отправляется поохотиться за цыплятками.
Конрой улыбнулся:
— Вы все шутите.
— А вы, должно быть, ее самый любимый цыпленок. Смотрите, как бы она вас однажды не съела. Да нет, конечно, я бываю и серьезной. Но только не сейчас! Уж лучше я буду смеяться, чем сойду с ума.
1
fox — лиса (англ)