В когтях у хищника
Шрифт:
Пожалуй, некоторые и сочли бы его привлекательным. Но непонятно почему она испытывала к нему антипатию. Наверное, это несправедливо. Ей следует узнать его получше, прежде чем делать решительный вывод, что он ей не нравится.
Саймон, исполняющий обязанности бармена, не жалел выпивки, и вскоре все немного захмелели. Перед глазами Антонии мелькали лица — черно-белое Ральфа, красное Саймона и золотистое — Дугала. Совсем еще недавно она хотела, чтобы Дугал ее поцеловал. Теперь ей казалось, что он ужасно далеко —
Отделавшись от Ральфа, Антония подошла к Саймону. Решив, что кузина хочет с ним потанцевать, тот раскинул руки.
— Саймон, а где Белла достает себе бренди? — спросила она.
Его маленькие глазки с тревогой взглянули на нее:
— Бренди?
— Да, бренди. Мы тут с Дугалом обнаружили ее совершенно пьяной.
Саймон испуганно зашикал:
— Тсс! Должно быть, она его просто покупает.
— Не говори ерунды! На какие же деньги? Скорее всего, таскает?
— Знаешь… — Он отвел глаза. — На самом деле я этого тоже не одобряю. Я уже говорил Айрис, что не одобряю. Но поди удержи у нас здесь прислугу! И если уж мы терпим этого ее отвратного сынка, то одна-другая бутылочка бренди… — Он не стал договаривать. Антония подумала: «И получила она эту бутылочку именно тогда, когда я первый раз осталась в доме совсем одна. Случайно ли это? Ну конечно! Ведь Белла праздновала их свадьбу. Еще бы Саймону не расщедриться!»
Но подспудно девушка чувствовала — хозяевам удобно, что Белла пьяна. Иногда им это очень удобно. Например, когда кто-то кричит по ночам…
— Знаешь, Саймон, в одной из пустых комнат я нашла длинный седой волос.
Саймон уставился на нее в крайнем изумлении:
— На кой черт ты поднимаешь всякую гадость! — И затем добавил: — Пару раз мы нанимали уборщицу. Какая ты все-таки смешная!
Так, значит, уборщица. Что ж, вполне убедительно. Пожалуй, Саймон прав, она ведет себя как идиотка.
Немного покачиваясь во время танца, Саймон думал о своем:
— Жалко, что Айрис захотелось этого кота. Конечно, несправедливо было бы не дать ей его завести, но я так беспокоюсь за птичек. Ведь если он до них доберется, от бедняжек ничего не останется. Только перья полетят.
— Антония! — послышался голос Дугала. — Пора бы вам потанцевать и со мной. — Как только Саймон выпустил ее из рук, Дугал обнял за талию. При первом же шаге он наступил ей на палец.
— Ой! Какой вы неуклюжий! — воскликнула девушка.
— Простите! Я знаю, что некоторые танцуют лучше.
— Вы имеете в виду доктора Билея? Да, он действительно отлично танцует. — Из-за упрямства она не добавила, что готова танцевать с кем угодно, только бы не с доктором Билеем.
— И все же вам не надо было бы танцевать с больной ногой, — неодобрительно заметил адвокат.
— Я знаю. По-моему, она начинает отекать. Как странно, Дугал, ведь Ральф Билей — именно тот человек, который следил за мной в самолете.
Похоже, Дугал очень удивился. Его ясные голубые глаза изумленно уставились на нее из-под широких золотистых бровей. Антония с удовольствием посмотрела в эти открытые и честные глаза:
— Ему хотелось со мной познакомиться, — мечтательно произнесла она.
— Какой банальный способ, — презрительно фыркнул Дугал.
— Тем не менее, он все еще действует. Во всяком случае, Ральфу так кажется.
— А вам?
Антония улыбнулась. Ей захотелось снова почувствовать на своей коже прикосновение его шершавой, как язык котенка, щеки. Ей хотелось слушать, как он говорит, неважно даже о чем. Нет, Пожалуй, с нее довольно джина, а то, чего доброго, она подумает, что влюбилась в этого милого, честного и начисто лишенного воображения новозеландского солиситора. Вряд ли он ответит ей взаимностью, а значит, она будет ужасно несчастлива. Уж лучше тогда совсем не влюбляться!
— Мне?! По-моему, если кто-то понравился, годится любой способ.
Лицо его стало жестким. Дугал снова наступил ей на палец и сердито пробурчал:
— Извините! А вы уверены, что он не охотится за вашим капиталом?
Антония весело рассмеялась:
— Дугал, сейчас одна тысяча девятьсот пятьдесят первый год. Четыре тысячи фунтов даже с натяжкой нельзя назвать капиталом. У некоторых это составляет всего лишь годовой налог.
— А вы уверены… — начал Дугал, когда из холла вдруг послышался пронзительный вопль и шипение. Айрис бросилась к двери.
— Гасси! — взвизгнула она. — Гасси, сейчас же отпусти кота!
Быстро оказавшись у дверей, Антония увидела, как Гасси держит Птолемея за лапы — по две в каждой руке — и кружит его по комнате. Кот вырывался и шипел. Когда подбежала Айрис, Гасси помчался на лестницу.
— Глядите! — злобно выкрикнул он. — Глядите, как он пикирует.
Он еще раз крутанул насмерть перепуганного кота в воздухе. Затем с диким криком Птолемей все-таки вырвался и бросился в открытую дверь.
Вне себя от ярости, Айрис подбежала к Гасси и влепила ему две звонкие пощечины.
— Ах ты скотина! Бессердечная скотина!
— Ой! — в ужасе выдохнула Белла.
Гасси потер щеку и захныкал:
— Я все про вас расскажу. Все расскажу!
Пошатываясь, к нему подбежала Белла:
— Гасси, поди ко мне! Ну, неужели нельзя совсем без озорства, чертенок ты этакий?!
Айрис повернула к ней красное от злости лицо:
— Белла, ради бога, смотрите за ним получше! Он становится совершенно невозможным. Сначала беспорядок в моей комнате, теперь еще и это…