В кольце твоих рук

Бристол Ли

Сторм посмотрела на него с жалостью:

— Ты все равно не поймешь этого, ведь ты — фермер, тебе не нужна честь, потому что у тебя есть твои богатства. А у меня теперь не осталось ничего, кроме моей чести, зато никто не отнимет ее у меня! — Казалось, она делала последнюю отчаянную попытку заставить его понять. — Дело не в Спотсвуде, не в Идене, даже не в самом этом письме. Дело в том, что я — последняя пиратка, последнее знамя пиратства. И если я закончу свою жизнь бесславно, это будет бесславный

конец всего пиратского братства. Так уж получилось, что мне приходится закрывать эту страницу истории, и я чувствую себя не вправе предать все, что до сих пор было мне дорого.

Саймон бессильно смотрел на Сторм и чувствовал, что теряет ее.

— Стало быть, это твой окончательный выбор?

— Другого у меня нет.

— Но это же верная гибель!

— Может быть, — вздохнула Сторм. — Но если уж мне суждено погибнуть, то я погибну непокоренной. Хотелось бы мне, чтобы и ты мог сказать о себе то же самое.

— И я ничем не могу тебя остановить?

— Ничем!..

С минуту они молча смотрели друг на друга: она — с видом победителя, он — побежденного. Наконец Сторм произнесла:

— Я должна идти, пора кормить пленников. — Круто повернувшись, она вышла.

Саймон еще долго смотрел ей вслед.

Глава 32

В окно Саймон видел, как Сторм, захватив из кухни поднос с едой, направилась к сараю, где были заключены Роджер и Помпи.

Сторм не ошибалась — действительно что-то в ней было такое, чего Саймон никогда бы, наверное, не понял. Впрочем, он и не был до конца уверен, что хочет это понять.

Внезапный стук копыт вывел Саймона из забытья Всадник гнал во весь опор, поднимая тучи пыли. Сердце Саймона отчаянно забилось, и он быстро вышел на крыльцо.

Всадник остановился и спешился — но то был не Кристофер. Лоусон Бичер, владелец соседней плантации, спешил ему навстречу.

— Лоусон! — Саймон горячо пожал ему руку. — Похоже, ты решил загнать коня! Заходи, выпей чего-нибудь с дороги.

Бичер снял пыльную шляпу и вытер пот со лба.

— С удовольствием бы, мой друг, да не могу — время не ждет.

Судя по виду Бнчера, он не привез отрадных новостей.

— Ты встретился с Кристофером? — нетерпеливо спросил Саймон.

— Я с моими людьми прочесывал окрестности Бата — лес и побережье. Кристофер должен был присоединиться к нам вчера утром.

Саймон почувствовал, что его начинает бить озноб.

— Вы нашли их?

— Никакого следа! — Бичер помолчал. — Хуже того. С людьми Кристофера мы встретились, но самого его с ними не было — этим утром он куда-то исчез. Не нравится мне все это…

Саймон похолодел. «Ну вот, — подумал он, — теперь и Кристофер…»

Бичер с трудом вытащил из кармана какой-то пакет.

— В Бате нам

встретился человек, — сказал он, — и передал вот что. Велел доставить тебе лично. — Он протянул пакет Саймону.

Саймон взял пакет и открыл его негнущимися пальцами. Внутри он нащупал что-то шелковистое, и сердце его дрогнуло.

Вокруг его пальцев, словно живое существо, обвилась прядь волос Августы.

Саймой почувствовал, как все оборвалось у него внутри.

— Прости, — пробормотал Бичер, — что я приношу такие новости. Я пошлю письмо в Бат. Что им передать?

Саймон снова запустил руку в конверт и нащупал лист бумаги. Вытащив его, он пробежал по нему глазами, и лицо его стало бледным как смерть.

— Уже ничего, — прошептал он, затем повернулся и, пошатываясь, медленно пошел в дом.

За последние несколько дней авторитет Сторм у слуг возрос еще больше, даже охранники не препятствовали ей общаться с пленниками и позволили развязать их. Поначалу они побаивались своих подопечных, особенно Помпи, но, поскольку те вели себя вполне мирно, в конце концов стали обращаться с ними почти запанибрата.

— А знаешь, Сторм, — приветливо посмотрел на нее Роджер, когда она вошла с подносом, наполненным едой, — ты стала настоящей леди! Твой отец гордился бы тобой!

Сторм лишь чуть усмехнулась, ставя перед ним поднос. Голова ее все еще была занята предложением Саймона, и ей было мало дела до того, в каком настроении Роджер.

— Послушай, я все думаю, как нам вернуть «Грозу»…

Роджер помедлил с ответом.

— Я тут тоже кое о чем думал, — произнес он наконец.

Сторм села по-турецки и посмотрела на Роджера с интересом. Голова у него всегда работала неплохо: что-то он выдумал на этот раз?

— Скажу тебе, недурно они здесь живут! — тщательно пережевывая ветчину, продолжил Роджер.

— Свиньи! — фыркнула Сторм.

Роджер с серьезным видом посмотрел на нее.

— Так вот что я тебе скажу: надо быть полной дурой, Сторм, чтобы отказаться от всего этого! Тебе, я вижу, неплохо здесь: ходишь в шелках, спишь в пуховой постели, обедаешь как королева… И этот твой фермер, кажется, неплохой парень. Почему бы тебе не выйти за него замуж, в конце концов?

Сторм не верила своим ушам:

— Ты шутишь или впрямь с ума сошел?

— Вовсе нет, я говорю серьезно. Здесь та жизнь, которой ты заслуживаешь. Именно этого всегда хотел для тебя твой отец, а я обещал выполнить его волю и не допущу, чтобы ты вернулась к прошлому!

У Сторм снова закружилась голова. Кто сошел с ума — она или весь мир? Если уж даже Роджер говорит такие слова в тот момент, когда его поддержка нужна ей больше всего!

— И как же ты собираешься этого не допустить? — спросила она с вызовом.