В Луганске-Ворошиловграде
Шрифт:
Было им хорошо,
Так же, как нам сейчас?
Тысяча лет прошло
Или всего лишь час?
* * *
Почему так много суеты?
Где заветные покой и воля?
Слишком много горечи и боли,
Слишком мало в сердце теплоты.
Может быть, во времена Сократа
Было всё иначе? Может быть.
Как в одну связать всё это нить:
Время, время, в чём мы виноваты?
* * *
Неяркий праздник.
Гомон и салют
под
Набитые трамваи.
И лица озабоченно снуют,
Напитки, как концерт,
в себя вливая.
Как трудно услыхать, понять, узнать,
Запомнить, улыбнуться
и расстаться,
Стерев натужной радости печать.
Без лишних комплиментов и оваций.
* * *
У жизни в запасе всегда есть весна,
И, хочется верить, ещё не одна.
В запасе у жизни друзья и враги,
И радость от встречи, и крик: «Помоги!»
В запасе у жизни дорога домой
И всё, что зовётся родной стороной.
О, Боже, она и страшна и нежна…
В запасе у жизни вся жизнь.
И весна.
* * *
Плетётся март,
не шатко и не валко.
То снег, то солнце,
оттепель и грязь…
Аллеи оживающего парка
Вдыхают небо,
плача и смеясь.
И мы с тобой сменить наряд готовы,
И пусть в душе всё тот же неуют,
Надеждам нашим выданы обновы,
Хоть их, конечно, не в Париже шьют.
* * *
Опять всё мелочно и зыбко,
И все заботы – об одном.
И лишь случайная улыбка,
Перевернув в душе вверх дном
Всё то, что мыслями зовётся,
Отвлечь способна и увлечь,
Чтоб снова Пушкинское солнце
Смогло взрастить прямую речь.
* * *
Живу, как будто, в октябре,
не в мае.
И урожай не в радость мне.
Уже ночами не летаю,
А только думаю во сне.
Как мало нужно и как много,
Куда ведёт меня строка?
Она, как жизнь и, как дорога,
Что горечью своей сладка.
* * *
Сигаретный дым уходит в небо,
Тает в воздухе последнее «Прости»…
Над дорогой, городом, над хлебом –
Божьи и житейские пути.
Жизнь зависла над чертополохом.
Только мир, по-прежнему большой.
Не хочу сказать, что все – так плохо,
Не могу сказать, что хорошо.
* * *
Угнетают незабытые секреты,
Старые и новые долги,
Угнетает то, что тает лето,
Тает, как его ни береги.
Угнетает то, что на прохожих
Озабоченности
Да и мы с тобой по кругу тоже
Движемся. А хочется летать.
* * *
От победы мы не застрахованы,
Вот она – победная струна!
Но услышь: аккордами Бетховена
Почему-то страсть обрамлена.
Вроде бы совсем не место горечи,
Ведь победа, как нектар, сладка.
Но уже душа с грядущим борется.
И хватает пустоту рука.
* * *
Среди потока людей и машин,
Среди городской суеты
Острей ощущаешь, что ты – один,
Что ты – это только ты.
И всё же оставшись наедине,
Пускай не сразу, не вдруг
Любовь и дружбу ценишь вдвойне,
Как самый спасательный круг.
* * *
Головокружение – не от успехов –
От весны, от лета, от тепла.
Кто-то улыбается мне сверху.
Жизнь проходит. Но ведь не прошла.
Отвечаю небесам улыбкой,
Песню, как весенний флаг несу.
Силуэт удачи зыбкий, зыбкий
Виден сквозь весеннюю грозу.
* * *
Я не выдохся, не иссяк,
Хоть всё в жизни не просто так,
Хоть всё в жизни совсем не просто,
Но следят за мной мои звёзды.
Мой корабль попал в туман,
Может, в курсе моем изъян?
Капитан, это яхта «Беда»?
«Нет!» – мигает, сгорая звезда.
Из книги «Всё будет хорошо»
* * *
Огнянись, приятель, хоть на миг,
Дай мне посмотреть в твои глаза.
Прочитать хочу в глазах твоих
То, что в суете ты не сказал.
Не сказал ты матери: «Прости»
Сыну позабыл сказать: «Привет!»
И своей любимой: «Не грусти»
Не промолвил, глядя ей вослед.
Ты хотел сказать, да позабыл
В поисках насущного куска…
Оглянулся я. Но след простыл.
Светофор… И суета в зрачках.
* * *
У деревьев нет ни паспортов,
ни виз –
Кроной – вверх,
корнями – вниз,
Нет границ в земле
и в небесах,
Нет границ в сердцах
или глазах.
У каштанов, у акаций, тополей –
Всюду родственные связи
на земле.
Те же листья, те же ветви,
тот же цвет…
То же счастье, даже если
его нет.
От Москвы и до Луганска – тополя.