В мир А Платонова - через его язык (Предположения, факты, истолкования, догадки)
Шрифт:
попытка глубинного оправдания идеалов Революции (насколько они еще могли существовать, в период с 1925-го по 1931-й годы, когда были написаны наиболее значительные произведения Платонова), т.е. как бы "насильственное вживление" их, или пропитывание ими самого мировоззрения и героев, и повествователя.
Уникальный язык платоновских произведений состоит почти сплошь из нарушений норм стандартного словоупотребления, призванных создавать и к тому же постоянно поддерживать в сознании читателя эффект остранения (В.Шкловский). Но, ведь, вообще говоря, "затрудненное понимание есть необходимый спутник литературно-культурного говорения. Дикари просто говорят,
В данной статье делается попытка ответить только на один вопрос: в чем заключается логика платоновского парадоксального языка - вроде бы, с одной стороны, какого-то бесхитростного, но, с другой, очень и очень не простого, замысловатого, "заковыристого", все время расшатывающего и доводящего порой до абсурда привычные, давно устоявшиеся в сознании понятия и представления об окружающих нас вещах.
– Для чего же происходит и чему служит эта постоянная деформация, смысловой "вывих" и ломка причинных связей?
Если мы сравним со среднестатистическими нормами употребления (то есть с частотами встречаемости, например, по частотному словарю под ред. Л.Н.Засориной, где описаны около 40 тыс. словарных единиц на основе около 1 млн. словоупотреблений), то мы увидим, что некоторые причинные, следственные и целевые предлоги, союзы и частицы у Платонова (в "Чевенгуре" и "Котловане": ниже цитаты из этих произведений обозначаются буквами Ч и К) употребляются значительно более часто, чем в среднем: отчего и оттого, соответственно, - в 7 и в 4,6 раза чаще, потому в 2,5 раза, чтобы - в 2 раза, поэтому, благодаря и от - в 1,8 раза, поскольку - в 1,5 раза, для - в 1,2 раза чаще. Но при этом частица ведь - характерная для разговорного стиля речи, уже в 1,1 раз реже у Платонова, чем в среднем в языке (она, надо понимать, - как бы слишком слабое средство для установления "подходящей" Платонову причинности). Предлоги ввиду, из-за и вследствие - соответственно в 1,6, 1,8 и 1,9 раза реже, следовательно - в 16 раз реже! (итак - вообще не употреблено ни разу). Неупотребительность последней группы причинных слов объясняется, очевидно, тем, что это средства уже иного, так сказать, более формализованного и "формульного" жанра - канцелярий, учреждений и учебников. Но тем не менее общее повышение уровня причинности в платоновских текстах совершенно очевидно. Чем же оно обусловлено?
Вначале перечислю вкратце некоторые самые общие, бросающиеся в глаза особенности и приемы платоновского языка, чтобы в дальнейшем перейти к характерным внутри него деформациям собственно причинного отношения.
Сдваивание значений, "неказистость языка", оживление неживого
Первый из перечисленных приемов иначе можно назвать смешением, контаминацией, объединением в одном выражении нескольких, иногда противоречащих, во всяком случае не объединимых вместе смыслов - ни в представлении, по смыслу, ни даже просто грамматически.[104] Вот иллюстрации такого рода языковой игры. Как нам, к примеру, следует понимать фразу из "Чевенгура"
Прокофий обладал симпатией Клавдюши (Ч) ?
Ее можно осмыслить сразу несколькими способами, либо как:
а) ,[105] или
б) , или
в) , или даже просто как
г) .
Один из стандартных ходов в рассуждениях платоновских героев - это восприятие традиционно неодушевленных предметов как одушевленных, и наоборот. В следующем ниже примере в одном
...Соня возвращалась со своих курсов с тетрадкой и лопухом; лопух она сорвала за то, что у него была белая исподняя кожа, по ночам его зачесывал ветер и освещала луна. Соня смотрела из окна на этот лопух, когда ей не спалось от молодости, а теперь зашла на пустошь и сорвала его (Ч).
Использованные здесь слова за то, что заставляют нас посмотреть на лопух как на какого-то сознательного субъекта: раз у него белая кожа на исподней (внутренней) стороне листа, значит это некий поступок, как бы его (лопуха) реальное действие. Да и то, что героине не спалось от молодости, вполне можно было бы выразить на более стандартном, не-поэтическом, обшеупотребительном языке в следующих словах:
Соне не спалось от молодости.
Тут - также характерное для Платонова - опущение, сокращение смысла, "спрямление речи" (Боровой).
Вообще-то, выяснение границ живого и неживого, выяснение "оправданности" проведения таких, а не иных границ человеком - это некая постоянная доминанта всего творчества Платонова (писали об этом: Шубин, Толстая-Сегал, Бочаров, Подорога и др.).
Затрудненная номинация, "вчитывание" дополнительных смыслов
Для героев Платонова (и для автора) сами собой разумеются некоторые весьма странные для обычного человека определения предметов и процессов, что неизбежно толкает читателя на вчитывание каких-то побочных, не выраженных в тексте явно, смыслов. Обычно этого следует избегать - это та "отсебятина", от которой читатель должен, по-возможности, себя оградить. Но в случае платоновского текста у нас просто не оказывается иного выхода. Иначе текст совершенно непонятен или же просто бессмысленен. Так, например,
женщина для героев Платонова это - товарищ специального устройства (Ч), т.е., по-видимому,
;
крестьяне это - люди, привыкшие идти тихим шагом позади трудящейся лошади (К) - значит,
.[106]
(Здесь везде, как мы видим, просвечивает, во-первых, "классовая" точка зрения - т.е. оценка человеку дается по тому, насколько он полезен в общественном производстве, и, во-вторых, везде сквозит некая ирония: во всяком случае, есть явное преувеличение в таком описании.)
У ласточек - под пухом и перьями был пот нужды - они летали с самой зари, не переставая мучить себя для сытости птенцов и подруг (К) - то есть:
.
Иногда подобные вынужденные трудности именования предметов сочетаются с намеренной "ошибкой" в их категоризации (Кобозева и Лауфер; Бобрик) или даже изменением фокусировки взгляда на всю ситуацию в целом со стороны наблюдателя. Такое происходит, когда у Платонова говорится, например:
земляная впадина - вместо просто "яма" (К) - т.е., иначе говоря:
. Или в другом месте:
травяные рощи - вместо просто "трава" (К); или даже:
заросли трав (К), т.е. как будто
.
Многочисленные случаи нарушения привычной для нас "картины мира" в произведениях Платонова описываются в книге (Рабдиль 1998).
Перескок и смещение в причинной цепи событий. Необходимость "достраивать" смысл за автора
В следующем ниже отрывке можно видеть просто пропуск компонента в цепочке нормальных или ожидаемых следствия (S) и причины (P), то есть S(P:
На сельских улицах пахло гарью - это лежала зола на дороге, которую не разгребали куры, потому что их поели (Ч).