В мире античных свитков
Шрифт:
Ожесточенные схватки гражданских войн и ужасы проскрипций, во время которых погибли его родственники и друзья, оттолкнули расчетливого юношу от политической деятельности. Ясно усвоив себе, что в этом мире лишь одно, а именно деньги, обладают непреходящей ценностью, он посвящает свою жизнь их добыванию [206] . Чтобы чувствовать себя в безопасности, Аттик подыскивает себе покровителей из числа самых влиятельных людей (вне зависимости от того, к какому лагерю среди борющихся сторон они принадлежали), и благодаря этому спокойно занимается различной предпринимательской и спекулятивной деятельностью. Как все подобного типа люди, он обладал удивительной способностью лавировать между различными политическими течениями, сохраняя добрые отношения со всеми и извлекая выгоду из любой создавшейся ситуации. Он одинаково легко открывал свой кошелек всякому, кто обладал определенным весом и мог пригодиться (на это
206
Гревс И. М. Очерки по истории римского землевладения. Спб., 1899, с. 255.
В результате различных финансовых операций он сумел значительно увеличить то небольшое состояние, которое оставил ему отец, и приобрел ряд имений (в том числе и в Эпире, близ города Бутрота), став крупным латифундистом. Благодаря хорошим отношениям, которые он сумел установить со своим дядей Луцилием, последний включил его в свое завещание, по которому Аттик получил 10 млн. сестерциев [207] . Для получения наследства ему пришлось выехать в Рим.
Предпринимательская деятельность Аттика носила самый разнообразный характер. Так, он покупал и перепродавал целые отряды гладиаторов. Цицерон пишет ему: «Клянусь богом верности, ты купил прекрасный отряд. Мне рассказывают, что гладиаторы бьются удивительно. Если бы ты захотел отдать их в наем, то после двух последних боев вернул бы свои деньги. Но об этом после…» (Ad. Att., IV, 4a). У Аттика была даже своя школа гладиаторов, которых он затем продавал в различные города Италии.
207
Луцилий был одним из самых жестоких ростовщиков Рима и даже близким родственникам давал деньги в долг только под высокие проценты. К тому же он обладал несносным характером — Аттик оказался единственным, кто сумел подыскать ключ к его сердцу…
Давал он и деньги в рост, под высокие проценты, и среди его должников были целые города, не говоря уже о частных лицах. В те времена это было обычным занятием. Даже республиканец Марк Юний Брут, активный участник заговора против Г. Юлия Цезаря, был одним из самых свирепых ростовщиков своего времени (город Саламин на Кипре, задолжавший ему, был блокирован римскими эскадрами, и долг Бруту был уплачен, хотя многие горожане поумирали с голоду). С Брутом Аттик был в хороших деловых отношениях.
По-видимому, Аттик не брезговал и посреднической маклерского типа деятельностью. Цицерону он покупал, по его поручению, редкие гермы и статуи (Ad. Att., I, 3–4; I, 9).
Торговля книгами была одной из тех сфер предпринимательской деятельности Аттика, на почве которой произошло его сближение с Цицероном. Аттик не забывал и себя, составив себе несколько прекрасных библиотек в своих имениях. Одну из приобретенных им библиотек он затем решил продать, и в июле 67 года до н. э. Цицерон писал ему: «Не вздумай обещать кому-нибудь свою библиотеку, какого бы ты страстного любителя ни встретил. Ведь я откладываю все свои мелкие доходы, чтобы приобрести это прибежище для своей старости» (Ad. Att., I, 10). Весьма вероятно, что здесь речь идет о какой-то библиотеке, которую Аттик приобрел с целью перепродажи какому-нибудь богатому любителю книг. Из другого письма Цицерона видно, что Аттик покупал и продавал книги (Ad. Att., II, 4, 1).
Важной статьей доходов Аттика была его издательская деятельность.
Уже в первых письмах Цицерона к Аттику идет речь о редактировании им речей оратора (I, 14): в них Аттик назван автором «Аристархом» его речей. В середине мая 60 года Цицерон ему пишет: «Из моих произведений я послал тебе составленное по-гречески сочинение о моем консульстве… этому греческому грек позавидует…» (I, 20). Для чего книга была послана Аттику, становится ясным из письма от середины июня 60 года: «Ты же, если книга тебе понравится, позаботься о том, чтобы она была и в Афинах и в прочих городах Греции…». Итак, Аттик должен был ее издать (на греческом языке!) и затем начать ее продажу в различных греческих городах. Можно допустить, что выгоду от этого предприятия получал не только Аттик, но и Цицерон (хотя в письмах ясно не говорится о том, получал ли автор гонорар). По-видимому, Аттик издавал книги на греческом языке, и это было для него привычным делом — в его скриптории трудились высококвалифицированные специалисты (расположен был этот скрипторий, по всей видимости, в Афинах, где книгоиздательская культура стояла по традиции высоко).
Речи Цицерона Аттик издавал сборниками — об одном таком сборнике, состоявшем из 12 речей (в их числе были речи против Катилины) говорится в письме к Аттику от середины июня 60 г. до н. э. (Ad. Att., II, 1).
Аттик не жалел денег на приобретение рабов-переписчиков высокой квалификации, и о них с восторгом пишет Корнелий Непот в его биографии (XIII, 3). Описывая «фамилию» своего героя (под словом «фамилия» Непот по традиции понимает всю совокупность рабов), он подчеркивает в указанном месте, что «там были в высшей степени грамотные рабы, великолепные чтецы, множество переписчиков книг…». Даже раб-скороход, и тот прекрасно владел обеими указанными выше профессиями. Мы можем смело отнести скрипторий Аттика к числу крупных античных издательств. Хозяином фирмы и «главным редактором» (если только этот термин применим к античности) был Тит Помпоний Аттик. Для издания требовалось разрешение автора. По поводу своего сочинения «Об ораторе» Цицерон пишет Аттику, что оно им вполне закончено и добавляет: describas licet [208] (Ad Att., IV, 13, 2). Исследователи сближают этот технический термин античного книгоиздательства с современной подписью автора на рукописи — «в печать».
208
Это выражение можно перевести так: «Можешь отдать в переписку».
Писец за перепиской книги.
Иллюстрация из Амиатинского кодекса начала 8 века нашей эры.
Флоренция, Библиотека Лауренциана.
Интересен способ, которым правились тексты рукописей во времена Цицерона. В письме к Аттику от 27 июня 44 г. до н. э. (XV, 14) оратор пишет: «Я занялся сочинениями (речь идет о книге «Об обязанностях». — В. Б.). Боюсь, что они во многих местах нуждаются в твоих пометках воском с киноварью…». Такие кусочки окрашенного в красный цвет воска наклеивались в тех местах рукописи, которые требовали исправления: таким был предок красного карандаша современного редактора. Легко объяснить, почему для этой цели применялся воск, а не тушь или иной красящий материал — папирус был дорогим, и воск его не портил.
В процессе редактирования приходилось менять целые части рукописи. В письме к Аттику от 25 июля 44 г. (XVI, 6) Цицерон пишет: «Теперь узнай о моей небрежности. Я послал тебе книгу “О славе”, но в ней то же предисловие, какое я поместил в третьей книге “Академиков”. Это произошло по той причине, что у меня есть свиток предисловий. Из него я обычно выбираю всякий раз, как начинаю какое-нибудь сочинение… Так как я не помнил, что уже раз использовал это предисловие, я вставил его в книгу, которую послал тебе. Но когда я на корабле читал “Академиков”, я заметил свою ошибку. Поэтому я тотчас набросал новое предисловие и послал тебе. То ты отрежешь, а это приклеишь».
Читая это письмо, мы проникаем в профессиональные писательские тайны автора. Оказывается, у Цицерона были своеобразные «стандартные заготовки», которые он использовал по ходу работы.
В другом письме к Аттику, в котором также идет речь об издательских делах (XIII, 21, 4), Цицерон пишет: «Скажи мне, ты хочешь сначала издать без моего распоряжения? Этого даже Гермодор не делал — тот, кто обычно распространял сочинения Платона…». Оратор упрекает здесь Аттика за самовольное издание диалога «О границах добра и зла», посвященного М. Бруту. В тоне письма легко ощутить обиду человека, на собственность которого посягнули без его разрешения. Можно предположить, что дело было связано и с каким-то материальным ущербом для Цицерона.
Получал ли Цицерон у Аттика гонорар (хотя бы в виде доли тех прибылей, которые издатель получал от его сочинений)?
Одно место из переписки оратора позволяет считать такое предположение допустимым. В письме к Аттику (XIII, 12) Цицерон пишет: «Речь “О Лигарии” ты распродал прекрасно… Впредь, что бы я ни написал, распространение поручу тебе» (tibi praeconium deferam. Буквально: «тебе поручу обнародование», что можно понять и в смысле рекламирования произведения). Из этого места ясно видно, что материальная сторона дела интересовала автора. Разумеется, никакого авторского права тогда не было, и дело решалось по обоюдной договоренности. Сложившиеся отношения были обоюдно выгодными, и Цицерон рассчитывал не только на славу, отдавая Аттику свои труды для издания. Вероятно, для него немало значило и качество издания, высокий уровень которого гарантировал Аттик [209] .
209
Можно понять, почему денежные дела, которые Аттик вел с Цицероном в связи с изданием произведений оратора, не нашли отражения в сборнике писем — это была интимная сторона их отношений, которую открывать для всеобщего обозрения было не совсем удобно…