В мишуре и блестках
Шрифт:
— Но может быть...
— Нет, нет, никаких "может быть". Пригласите его. Будьте так добры.
Трой передала мужу приглашение.
— Ты сама хочешь, чтобы я приехал? — спросил он, обхватив микрофон ладонью, с тем чтобы его слышала только Трой. — Или ты предпочла бы вернуться домой? В Холбердсе неприятности, да? Радость моя, прими беззаботный тон и ответь. Ты хочешь, чтобы я приехал? Я могу. Сейчас я свободен.
— Можешь? Правда?
— Значит, приехать?
— Право, не знаю, — сказала Трой и засмеялась, более-менее достоверно изображая веселье. — Пожалуй, да.
— А если я не появлюсь, когда ты сможешь выехать?
— Ну... я точно не знаю, — чуть капризно протянула
— Да что, черт возьми, у вас происходит? — забеспокоился ее муж. — Ну ладно, хорошо. Видимо, ты не можешь говорить.
Хилари скромно пытался привлечь к себе внимание. Он то тыкал себя в грудь, то показывал на свой рот.
— Можно мне? — попросил он.
— Хилари хочет побеседовать с тобой.
— Давай его. Небось вокруг телефона кругами ходит, — согласился Аллейн. — Или вокруг тебя?
— Рори, — сурово произнесла Трой, — познакомься с Хилари Билл-Тасманом.
Она передала трубку, но осталась у телефона. Хилари повел разговор мастерски: он не был ни чрезмерно настойчив, ни откровенно льстив, но отказать ему было бы крайне затруднительно. "Наверное, — подумала Трой, — с помощью таких штучек он и вершит дела в своем обширном и замысловатом бизнесе". Она представила себе удивленную физиономию мужа.
— Ведь вы сейчас свободны, не правда ли?Так почему бы не заехать? В худшем случае наградой вам будет портрет, он великолепен. Значит, приедете? Вы меня чрезвычайно обрадовали. А теперь о поездах... Самый удобный...
Уладив вопрос с расписанием, Хилари, сияя, передал трубку Трой.
— Поздравьте меня! — воскликнул он и удалился, весело помахивая рукой над головой, — жест, уже неоднократно виденный Трой.
— Это опять я.
— Отлично, — отозвался Аллейн.
— Я встречу тебя на станции.
— Большое спасибо.
— Как я рада, что снова увижу тебя!
— Всегда приятно возобновить знакомство.
— Пока.
— Пока.
Когда Хилари объявил, что Винсент, облачившись в шоферскую униформу, отправится на станцию за Аллейном, Трой вызвалась поехать сама. Ее предложение явно пришлось по вкусу Хилари. Оказалось, что запланированы кое-какие поисковые работы (хотя, заметил Хилари, надежды мало), и присутствие Винсента было бы крайне желательным.
Сразу после обеда Трой поднялась к себе переодеться для путешествия. Она услышала шум под окном и выглянула.
Винсент и еще трое мужчин бродили, спотыкаясь, по развалинам оранжереи по колено в снегу и мусоре, вяло тыча граблями и ковыряя лопатами. "Какая глупость", — подумала Трой.
Хилари ждал ее внизу, чтобы проводить.
— Вы выглядите так, — сказал он, уставясь на нее, — словно получили чудесный подарок, или влюбились, или то и другое разом.
— Я и чувствую себя так же, — ответила Трой.
Хилари долго молчал, пристально разглядывая ее, пока Трой не спросила:
— Еще что-нибудь случилось?
— Нет, — медленно произнес Хилари. — Надеюсь, нет. Я просто задумался. Ну да ладно! Осторожней, на дороге гололед. Заблудиться тут невозможно. Счастливого пути.
Хилари стоял, глядя ей вслед, и только когда Трой завела мотор, резко развернулся на каблуках и быстро вошел в дом.
Гуляя, Трой всегда выбирала тропинки, ведущие к пустоши, в "Страну Большого Пугала", как она в память о детских книжках назвала эту местность. Теперь же она ехала по дороге, соединявшей поместье с шоссе. Бульдозеристы отдыхали на Рождество. Наполовину насыпанный холмик и котлован для озерца, в котором будет отражаться новенькая ротонда, были покрыты снегом. Черные трактора зловеще выглядывали из-под брезентовых чехлов. Чуть поодаль виднелась рощица голых деревьев, оставшаяся, видимо, от прежнего парка, а за ней тянулись по склону поля прочь от пустоши и навстречу более умиротворенному и цивилизованному пейзажу. В конце дороги Трой проехала мостик, перекинутый через быстрый ручей. Его русло, по словам Хилари, со временем удлинят, дабы получить воду для плавучих садов.
Путешествие длиной в двенадцать миль привело Трой к месту назначения. Предзакатное солнце светило вовсю, городок Даунлоу приятно поразил обыденностью и отсутствием претензий. По главной улице Трой доехала до станции, припарковала машину и прошла через здание станции на платформу. Она очутилась в привычной вокзальной обстановке: щиты с расписанием поездов, запах дезинфекции и мастики. Отсюда Холбердс казался несуразным и даже слегка отталкивающим.
До поезда оставалось еще несколько минут, и Трой принялась разгуливать взад-вперед по платформе, чтобы, во-первых, согреться, а во-вторых, скрасить ожидание. Странные мысли приходили ей в голову: будет ли Крессида — положим, лет через десять — после трехнедельной разлуки с Хилари испытывать нечто подобное тому, что сейчас испытывает она сама? И насколько сильно влюблена Крессида в Хилари? Вправду ли она страстно желает стать хозяйкой Холбердса? Судя по неловкости, которую испытывали представители местной знати на празднике, Крессиде вряд ли удастся сплотить их вокруг себя. Возможно, они с Хилари будут проводить большую часть времени в лондонской квартире, несомненно устроенной по высшему разряду. Возьмут ли они с собой убийц или заведут в Лондоне другую прислугу? Трой вдруг обнаружила, что мысли о Крессиде вызывают у нее беспокойство и, как ни странно, жалость.
Крыло семафора с громким скрежетом скакнуло вверх. На платформе стало многолюднее, появился носильщик. Лондонский поезд еще не показался, но истошный гудок, напомнивший о ночных привидениях-плакальщиках, уже возвестил о его прибытии.
3
— Обиделся? Конечно, нет, — сказал Аллейн. — Что бы я сейчас делал в городе? Слонялся бы в тоске, дожидаясь, пока ты приедешь. А вместо этого мы с тобой сидим, нагло развалясь, в чужой машине, катим по полям и лугам — вокруг красота: елочки, снежок! — и нам хорошо. На что же обижаться?
— Убедил, не на что.
— В таком случае расскажи-ка, что стряслось в Холбердсе. Утром ты показалась мне сильно не в себе.
— Да, но... Ну хорошо. Только прижми как следует волосы шляпой и распростись с маловерием и скептицизмом, а то хуже будет.
— Я слыхал об эксперименте Билл-Тасмана, нанявшего лакеями головорезов. Судя по твоему письму, эксперимент протекает успешно.
— Так было раньше. Неделю назад. С тех пор я тебе не писала, потому что времени не было. А теперь слушай.
— О слушай, слушай, слушай!
— Да уж, мне есть о чем порассказать.
— Внимать тебе — мой долг[2] .
— Рори, прекрати вести себя как детектив!
— Уф! Извини.
— Я начинаю.
Трой не дошла и до половины своего повествования, как Аллейн перебил ее:
— А ты, случаем, не присочиняешь для красного словца?
— Я даже пытаюсь смягчить краски. А что именно тебе трудно переварить?
— Меня смущают не столько сами персонажи, сколько их количество в одном и том же месте и в одно и то же время. Но от тети Трах, признаюсь, дух захватывает. К чему бы это? Слушай, а может, она забавы ради наряжается черт те во что и устраивает представления?