В некотором царстве… Сборник рассказов
Шрифт:
Это произвело впечатление. Дворники закатили глаза, зацокали языками.
– Но смотрите у меня,– продолжил уже сурово Феликс.– Кто хоть гвоздь у стариков стянет, сразу в унитаз по частям спущу. Понятно?
"Понятно",– нестройно ответили дворники, ни черта толком, разумеется, не поняв.
Феликс содрал с гастеров по 500 рублей, еще раз пригрозил кулаком и на этом закрыл собрание.
В тот же вечер узбеку Жосуру было велено расклеить по окрестным домам у подъездов объявление, составленное Пустоблюдовым. Оно гласило: "Граждане пенсионеры! Благотворительное добровольное общество "Третий глаз" готово прийти к вам на помощь в любое время суток. Мы безвозмездно выполним все ваши пожелания. Просьба обращаться в ТСЖ "Шоколад" к руководителю БДО "Третий глаз" Пустоблюдову Феликсу Николаевичу". P.S. Мы видим, слышим и понимаем все ваши проблемы".
К дверям дворницкой он лично приколотил табличку: "БДО "Третий глаз".
И потянулись старики и старушки к Феликсу со своими просьбами и проблемами. В основном, конечно, жаловались на бедность и просили денег. Но денег не было и Пустоблюдова, кроме тех, что он собрал с "соратников", а потому в средствах вежливо отказывал, но принимал заказы на уборку, готовку и т.д. И гастарбайтеры честно выполняли свои обязанности.
Однажды с пьяных глаз в каморку Феликса, расписывающего заказы пенсионеров, валился начальник ТСЖ Себастьян Веточкин. Роняя похмельные слюни, закричал:
– Что за спектакль, ты чего такое затеял?! Я тебя спрашиваю! На каком таком основании!
– Проспался? Открыл я у себя третий глаз, Себа. И узрел я им пространство и время в новом измерении. И понял я, что жизнь наша без добра и света бессмысленна.
– Что? Какого добра? Где добро, много нахапал?
– И на твою долю хватит. Будет тебе, Себа, слава и почет.
Себастьян славу любил, половину своей жизни он добивался её, чертовки, на подмостках столичного театра. Но так с ней и не встретился по причине непотребного алкоголизма. Конечно, все актеры горькие пьяницы, это такая же аксиома, что лучшее похмелье – 100 граммов с утра. Придерживаясь этой истины, Веточкин порой был пьян уже на дневной репетиции. Обычно это сходило ему с рук, так как он хорошо владел речью и обладал отменной памятью, то есть текста не забывал. Но однажды, исполняя роль Мартынова, застрелившего классика русской литературы на дуэли, сам после выстрела свалился как подкошенный. Получилась немая сцена, после завершения которой артист, исполнявший роль Лермонтова, в сердцах сплюнул и на весь зал сказал: "Больше с этим козлом я на одной поляне....не сяду". Зал грохнул, спектакль был, естественно, сорван. Может и это бы прокатило, однако в бельэтаже сидела супруга одного партийного "шишкана" со Старой площади. Говорят, после этой сцены, она упала в обморок, ну а Веточкина выгнали без выходного пособия.
– Будет слава, Себа, будет, – вновь пообещал уверенно Феликс.– А пока на, восстанови нарушенную пространственно-временную связь с вселенной.
Пустоблюдов протянул Веточкину бутылку водки. Сам он почти не притрагивался к спиртному со дня исторического собрания в дворницкой.
Веточкин тупо посмотрел на бутылку, закинул на затылок тонкий, сальный чуб.
– Будете у меня по струнке бегать,– погрозил он пальцем Пустоблюдову, взял водку и скорым шагом направился к двери. Взявшись за ручку, обернулся:
– "Она с пути разумного сошла и сделалась развратницей",– произнес он монолог Отелло. Сплюнул и вышел.
Однако Феликс "мавра" не обманул. Все получилось, как он и планировал. Через месяц слава о "Третьем глазе" распространилась по всему району, а вскоре к нему пожаловал журналист из местной газеты. "Как вам пришла в голову мысль начать безвозмездно помогать старикам? – допытывался юный корреспондент.– Вы же сами наверняка небогаты". "В вашем вопросе два ключевых слова,– ответил Феликс.– "Безвозмездно" и "небогатый". Мир, юноша, держится на трех китах: добре, справедливости и любви. Добро – на первом месте. Делаешь добро другим и оно…" "Возвращается,– продолжил за Феликса журналист,– садится тебе на шею и свешивает ноги". Пустоблюдов поморщился, хотя был полностью согласен с корреспондентом. "Фу, как не хорошо. Впрочем, премного наслышан о цинизме журналистов. Без этого качества работать в сей сфере нельзя. Да, я небогат, более того, беден, работаю простым дворником". "И вы не собираетесь добиваться от властей финансовой поддержки?" "Нет и еще раз нет. Деньги – грязь, только чистыми руками можно творить добро. Кстати, хотел бы отметить, что реализация программы безвозмездной помощи пенсионерам в моих руках, а вот идея принадлежит начальнику ТСЖ Себастьяну Веточкину".
Через день в дворницкую с газетой в руках прибежал Себастьян. В его почти трезвых глазах пылали одновременно и гнев, и радость, что могло совмещаться только у актера.
– Что это?! – потряс он перед носом Пустоблюдова промасленной страницей. "Третий глаз – протягивает старикам руку помощи". Чушь какая-то. Как глаз может протягивать руку или ногу?
– Не цепляйся к словам, Себа. Журналисты давно разучились писать. Главное – содержание. Это слава, Себа, которой тебе так в жизни не хватало.
– Меня посадят вместе с тобой.
– Будем играть в одном тюремном театре.
– Не смешно.
– На первом этаже квартира пустует, я ее арендую под офис "Третьего глаза". Не возражаешь? Согласись, не солидно такой знаменитой теперь благотворительной организации сидеть в дворницкой.
– На какие шиши ты ее арендуешь?– выкатил желтые глаза Веточкин.– Или ты все же берешь с пенсионеров деньги?
– Ни гроша, Себа. И нукеры мои честны, я проверял. А деньги скоро будут.
– Откуда? С неба упадут?
– Почти.
И опять Пустоблюдов угадал. Через неделю после заметки в районной многотиражке, к Феликсу пожаловали телевизионщики из столичного канала. Пустоблюдов собрал всех своих "соратников" и дал длинное, пространное интервью, в конце которого заметил, что из дворницкого подвала, конечно, хорошо управлять благотворительной деятельностью "Третьего глаза", но лучше бы перебраться куда повыше. А на следующий день после телерепортажа, в дворницкую вместе с Веточкиным пришел сам глава управы господин Афанасий Никитин. Объединяла его с русским путешественником не только фамилия, но и то, что он вечно где-то пропадал. Носил главуправ рыжую бороду и имел вечно испуганные глаза, будто ему постоянно показывали амазонскую жабу.
– Ай, ай,– всплеснул он первым делом руками, увидев захламленную дворницкую.– Как же так! Разве можно совмещать благотворительность, божье можно сказать дело с такой грязью.
– Не хорошо,– поддакнул Веточкин, облаченный впервые за долгие годы в белую рубаху и причесанный с пробором.
– Очень нехорошо,– согласился Феликс, вынимая кипятильник из консервной банки.– На неделе мэр собирался заглянуть, а тут такое. Постараюсь как-нибудь привести в божеский вид помещение.
– Мэр?! – Никитин снова всплеснул руками. – Ай, ай. А откуда это известно?
– Телевизионщики с канала звонили, сказали, что не исключен такой визит. Будут опять снимать.
– Ай, ай. Это же скверно, это же катастрофа!
– Именно,– подтвердил Пустоблюдов.– Катастрофа. Я собирался арендовать на первом этаже квартиру, да хозяева много просят,– пожаловался он как бы мимоходом.
Веточкин кивнул:
– Много, нам не по карману.
– Что вы! О квартире даже не з-заикайтесь. Возле управы освободилось помещение. Там одно время армянские сапожники сидели, халтурщики, моей племяннице туфли итальянские испортили…да. Туда немедленно перебирайтесь, я распоряжусь. Ремонт завтра же начнем. Ай, ай. Кстати, а "Третий глаз" официально зарегистрирован?