В объятиях северного бриза
Шрифт:
«Два красавчика, что сидят на заднем сидении в нашей тачке, советуют выбрать оба варианта;)»
— А вот и мой дом, — отвлек меня от переписки голос Нэнси.
Она указала на современный многоэтажный дом, который смотрелся довольно нелепо в окружении первозданного природного пейзажа.
— Почти все жители, нас чуть больше двух сотен, живут в нем.
— Ты серьезно? Все население города живёт в этом доме?
— Так точно, Хьюстон! Наша многоэтажка — это бывшая военная казарма и самый высокий дом во всем штате.
— Очень
— Мама родилась тут. Да, именно в этом самом доме. Мой дед работал поваром у военных. Видишь то огромное здание, там и находилась их база, — я посмотрела в том направлении, которое Нэнси указывала. — Но сейчас там все заброшено. А дед так и остался тут, а потом привез и бабушку сюда. А мой отец после окончания медицинского приехал сюда для прохождения интернатуры и встретил маму. Сейчас он заведует нашей клиникой. Восемь человек в его подчинении! Имей в виду, Хьюстон, мой отец — большая шишка!
— Нэн, я всегда подозревала, что ты не из простых смертных.
— Надеюсь, это никак не скажется на наших отношениях? — улыбаясь, она подмигнула мне.
Нэнси припарковалась довольно далеко от дома, дальше мы шли пешком. Несмотря на то, что жителей было немного, вопрос с парковочными местами, судя по всему, стоял очень остро. Но удивило вовсе не это. Во дворе были припаркованы не тачки, а лодки, количеством в разы превышающие весь остальной транспорт, что я видела здесь.
— Нэнси, почему тут столько лодок? — спросила я.
— А чего ты ожидала? Здесь все живут на рыбалке. Другой работы и развлечений тут попросту нет.
Неожиданный мощный порыв ветра, налетевший со стороны бухты, заставил меня пошатнуться.
— Ну и ветер! — я сильнее натянула шапку.
— Да, разве это ветер? — засмеялась Нэнси. — Вот зимой тут дуют такие сильные ветра, что мы неделями не выходим из дома. Во-первых, некуда, во-вторых, очень-очень холодно, и все снегом завалено по третий этаж.
— А как же школа?
— Школа находится там, — она махнула рукой в направлении здания, метрах в трехстах от нас. — Зимой мы обычно добирались до неё по подземному переходу.
— Как круто! — воскликнула я с восхищением.
— Так говорят все, кто здесь не живёт. Летом тут целыми днями льет дождь. Солнечный день для нас большая редкость даже в теплые месяцы. А с середины осени и до самого марта мы вообще практически не видим солнца, оно просто не показывается из-за этих гор большую часть года. Чтобы увидеть солнце, нам нужно ехать в Анкоридж или в Санрайз.
— Не думаю, что тебе нужно ехать куда-то, чтобы увидеть солнце, Нэнси. Оно всегда с тобой.
— Ты о чем?
— Я о твоих веснушках! — я показала пальцем на ее лицо.
— Очень поэтично! Ненавижу их!
— Почему? Они тебе очень идут!
— Хьюстон, ты говоришь, совсем, как моя мама, чувствую, вы споетесь.
Единственный в городе дом казался
Внутри это оказалась обычная многоэтажка с лифтами, доской с объявлениями, длинными коридорами. Мы вошли в лифт, Нэнси нажала на кнопку с числом четырнадцать.
— Здесь есть все, что нам необходимо — жилье, спортивный комплекс, магазин, клиника, небольшая библиотека с читальным залом, почтовое отделение, прачечная, места, где можно просто отдохнуть, что ещё… участок, где я знаю в лицо всех полицейских. Их у нас двое.
— И все это помещается здесь, в этом доме?!
— Да. Ты представляешь, я могу, не снимая пижамы, получить посылку на почте или посетить дантиста.
— Ты шутишь?
— Сама все увидишь. Потом. Сначала я покажу тебе свой пентхаус. Странно, обычно здесь стоит лакей в золотой ливрее, — пошутила она, когда мы вышли из лифта.
Дверь нам открыла пышнотелая невысокая женщина в диком наряде. Темные вьющиеся волосы были приподняты и обмотаны разноцветной банданой, но все внимание привлекал ее ярко-оранжевый балахон.
— Моя дочурка приехала, — воскликнула она и заключила Нэнси в объятиях. — Как я соскучилась!
— Это моя мама, Хьюстон! Она все ещё хипует. Хоть ты скажи, что это уже давно не модно!
— Ты должно быть, Алекс! Не слушай ее. Зови меня Ракель. Нэнси, да впусти ты уже сюда бедную девочку! Что ты держишь ее в пороге!
— Это она то бедная? Мам, я говорила, что она приехала из Майями? Ее особняк стоит рядом с виллой Леонардо ДиКаприо.
— Майями?! Восхитительно! Пляжи и теплый океан! Загорелые спасатели в тесных плавках! — мечтательно воскликнула Ракель.
Нэнси мало походила внешне на свою маму, но теперь мне стало понятно, от кого она получила свой отнюдь не северный темперамент.
Квартира была небольшая, но очень уютная. Чувствовалось, что люди, живущие здесь, очень дорожат этим местом. Повсюду в рамках висели фотографии, на полках стояли милые безделушки. Как такого стиля в интерьере не прослеживалось, но атмосфера была очень приятная. Здесь просто хотелось находиться.
— Мам, а где папа?
— Он ещё в клинике. Спустись к нему поздороваться. Только недолго, скоро будем обедать.
Мы зашли в небольшую комнату, чтобы оставить свои вещи.
— Вот оно — мое жилище! Что скажешь, Хьюстон?!
— Нэнси, мне очень нравится!
— Это ты из вежливости.
— Совсем нет! У вас хорошо! А виды из окон просто ошеломляющие!
Через несколько минут мы снова оказались в лифте. Затем долго петляли по многочисленным коридорами.
— Здесь у нас аптека, — указала Нэнси на одну из дверей. — Если пройти чуть дальше, там небольшая часовня. А под самой крышей есть детская площадка. Я же говорила, что все самое нужное у нас всегда под рукой. Ты представляешь, я восемнадцать лет прожила в этом бункере!