В Объятиях Соблазна
Шрифт:
А я неслась навстречу своей судьбе, трепеща от волнения и страха. Щеки пылали, ладони взмокли, дыхание то и дело сбивалось. Я не знала, что ждет меня впереди. Но твердо знала одно — нынешний вечер навсегда изменит мою жизнь
Глава 18
Элизабет
Дворец дожей сверкал и переливался всеми огнями, словно гигантская шкатулка с драгоценностями. Карнавальная ночь была в самом разгаре. Толпы гостей в пестрых костюмах и причудливых масках уже заполонили парадную лестницу,
Серебристый звон колокольчиков, хохот, обрывки музыки и невнятных разговоров сплетались в сумасшедшую какофонию, от которой кружилась голова. Едва ступив на мраморные ступени, я почувствовала, как меня подхватывает и несет эта волна безудержного, необузданного веселья.
Лакеи у дверей почтительно склонились, пропуская меня внутрь. На миг я оторопела от размаха и роскоши представшего зрелища. Все сверкало золотом, серебром, разноцветными огнями. Барочная лепнина, цветочные гирлянды, отовсюду струился чарующий аромат духов и разгоряченных тел.
Первым делом я постаралась затеряться в толпе, слиться с пестрым людским морем. К счастью, мой скромный наряд и маска вполне этому способствовали. Подхватив с подноса бокал игристого вина, я обошла по кругу главный зал, старательно избегая танцующих.
Краем глаза я то и дело выхватывала знакомые лица. Вот Лаура, увитая лентами и бусами, увлеченно флиртует сразу с двумя кавалерами в черных полумасках. А там, кажется, мелькнул профиль Карлотты — сегодня она похожа на экзотическую птицу в своем ярко-алом наряде.
Через толпу я пробиралась к галерее, чтобы оттуда получше рассмотреть зал. И тут мой взгляд выхватил знакомый силуэт. Олимпия, затянутая в черное бархатное платье, украшенное алыми рубинами, плыла в танце с господином в золотистом камзоле. Ее пышная грудь, втиснутая в корсет, готова была вот-вот вывалиться из декольте. Неужели она тоже здесь, на балу?
Поодаль я заметила и других знакомцев с того памятного приема в борделе. Графиня Вендичи обмахивалась веером в перьях, зорко выискивая кого-то в толпе. Рядом с ней вертелся Лоренцо Альдовити, блистая перстнями и сверкая глазами из-под маски. А у дальней колонны маячил сутулый силуэт Пьетро Фоскари. Все они были здесь — эти лощеные аристократы, которых Марко созывал, чтобы представить меня как новую хозяйку.
От одного воспоминания о том вечере щеки вспыхнули. Тогда я впервые дала отпор этой надменной своре, показала характер. Но вдруг сейчас кто-то из них признает меня? Узнает дерзкую англичанку, посмевшую читать им нотации? Сердце колотилось как бешеное. Я судорожно обмахивалась веером, пряча пылающее лицо за кружевом маски.
Музыка сменилась чувственным танго. Я невольно вздрогнула, заметив в толпе танцующих знакомый разворот плеч, резкий взмах смоляных волос. Вот и он, легок на помине! Мое сердце зачастило, во рту пересохло. Инстинктивным жестом я поднесла к губам бокал, пытаясь скрыть волнение.
Лихорадочно размышляя, как поступить, я не заметила, как ко мне приблизился некий господин в золоченой баутте*. Лишь когда он поклонился и снял маску, я с изумлением узнала в нем дожа Джованни Корнера —
Несмотря на почтенный возраст, дож держался прямо и величественно. Его худощавую фигуру облекал расшитый золотом алый бархатный камзол с пышными рукавами. Тонкое кружево манжет и воротника-фреза оттеняло смуглую кожу. Узкие панталоны и туфли с пряжками подчеркивали стройность ног. На груди сиял массивный золотой крест — символ власти и веры.
Убеленные сединой волосы дожа были коротко подстрижены, а бородка клинышком тщательно ухожена. Но цепкий, умный взгляд выдавал железный характер и несгибаемую волю этого человека, сумевшего достичь вершин власти.
— Позвольте пригласить вас на танец, очаровательная незнакомка! — галантно произнес он, протягивая сухощавую руку с длинными пальцами. На мизинце блеснул массивный перстень-печатка с гербом Корнеров.
От пристального, оценивающего взгляда дожа мне стало не по себе. Захотелось немедленно сбежать, раствориться в толпе, укрыться от этого пронизывающего внимания. Взгляд Джованни Корнера прожигал насквозь, словно стремясь проникнуть в самые потаенные мысли.
Но я понимала — это невозможно. Дож ясно дал понять, что желает общества именно английской розы, как окрестил меня Марко. Моя скромная маска и неброское платье не укрылись от его прозорливого взора. Отказать ему — значит, нанести страшную обиду, навлечь немилость, разрушить все планы.
Сердце бешено стучало, мысли разбегались. Дож выжидающе смотрел на меня, и уголки его губ подрагивали в легкой усмешке.
«Соберись, тряпка!» — мысленно одернула я себя. Вот он, мой шанс переломить судьбу! Скрепя сердце я присела в реверансе и вложила похолодевшую руку в твердую ладонь дожа. В конце концов, это всего лишь танец. Я выдержу это испытание.
Выпрямившись, я послала Джованни Корнеру ослепительную улыбку.
— Почту за честь, ваша светлость, — проворковала я, стрельнув глазами из-под ресниц. Внутри все сжималось от страха и смятения чувств, но я усилием воли подавила эти эмоции. Сейчас я — прекрасная и загадочная незнакомка. Роковая женщина, способная пленить и очаровать мужчину. По крайней мере, на один вечер мне нужно стать ею.
Дож самодовольно усмехнулся в ответ и властно подхватил меня под руку. Оркестр грянул новый танец. Мы закружились в вихре музыки и шелка, под жадными взорами венецианской знати. Игра началась, и отступать было некуда…
Дож с удивительной для его возраста ловкостью закружил меня в танце. Одной рукой он сжимал мои пальцы, другой властно обнимал за талию. Близость его тела вызывала брезгливую дрожь, но я стоически терпела. Краем глаза я продолжала следить за Марко, который самозабвенно вальсировал с какой-то незнакомкой чуть поодаль.
— Так значит, вы и есть та самая мисс Эштон? — проникновенно заговорил дож, щекоча дыханием мою шею. — Марко не солгал, превознося ваши прелести. Не каждый день к нам в Венецию залетают такие диковинные райские пташки…