В объятиях тени
Шрифт:
— Как ты, Кэсси? Ты меня слышишь? — Я кивнула. — Хорошо. — Вид у Мака был встревоженный, от его безоблачного настроения не осталось и следа. — Ты пока лежи, я сейчас вернусь. Только ни к чему не прикасайся!
Мак выскочил за дверь, и я услышала его быстро удаляющиеся шаги. Боль в теле прошла, но воспоминания о ней продолжали жечь мозг. Я больше не корчилась, а только дрожала мелкой дрожью, боясь пошевелиться, чтобы боль не вернулась вновь.
Рядом раздавалось чье-то прерывистое дыхание, и я скосила глаза, чтобы посмотреть, кто это. Приткин лежал на спине, глядя в потолок побелевшими глазами. Его лицо горело, мышцы
Мак вернулся с мокрым полотенцем и положил его мне на лоб. Я хотела сказать, что мне нужно кое-что другое, вроде укола кодеина или бутылки виски, но не смогла. Я смотрела на галогеновые лампы под потолком и пыталась шевельнуть хотя бы рукой. Сама мысль о том, чтобы принять сидячее положение, казалась мне безумной, так что пока Мак хлопотал над Приткиным, я лежала и думала. Такого со мной не бывало ни разу, а я навидалась всякого. Значит, есть над чем поразмышлять.
Весь день я как-то странно реагировала на мужчин. Обычно я замечаю симпатичных парней, как и привлекательных женщин, однако опыт научил меня наблюдать за людьми на расстоянии, не привлекая к себе внимания. Жизнь в бегах не предполагает близких отношений; любой парень, с которым я решилась бы закрутить роман, получил бы в качестве бонуса смертельную угрозу для своей жизни. Мне совсем не хотелось, чтобы кого-то из-за меня убили, поэтому я приучила себя смотреть на людей так, чтобы они этого не замечали.
Противостоять обаянию Казановы и Чавеса было трудно, но мне это удалось. Кто они такие, в конце концов? Обыкновенные красавчики, к тому же инкубы. Мне полагалось на них запасть, поскольку я самая обычная женщина, и я была даже благодарна им за то, что не попыталась затащить кого-нибудь из них или даже обоих в ближайший «кабинет». Но Приткин — это совсем другое.
С первого дня нашей встречи я не просто считала его совершенно невыносимым, я не находила его даже привлекательным… до сегодняшнего дня. Да, у него красивое тело и довольно приятное лицо — когда на нем нет обычной кривой ухмылки. Волосы, конечно, не очень, торчат в разные стороны, словно их обкорнали тупыми ножницами, но ведь в мире нет ничего совершенного. Дело в другом — Приткин был не в моем вкусе. Мне никогда не нравились блондины, особенно те, кто гоняется за мной, чтобы ухлопать. И все же при виде его обнаженного торса во мне проснулось острое желание.
Я резко села, чувствуя себя совершенно разбитой, и сорвала с головы мокрое полотенце. А что, если это опять Мирча? Что, если он, используя гейс, вздумал завершить ритуал? Однажды он уже пытался это сделать — с помощью Томаса. Может быть, он сделал так, что теперь гейс сам побуждает меня искать себе новых партнеров? От боли я закрыла лицо руками, только это была боль иного рода. Мысль о том, что Мирче, возможно, абсолютно все равно, кто завершит ритуал, навеки сделав меня пифией, подействовала на меня, как удар кулака.
Через несколько минут я медленно поднялась, хватаясь руками за стол. Странно, но тело вновь меня слушалось.
— А мог Мирча изменить гейс? — спросила я, гордясь тем, что голос мой не дрожит.
Приткин тоже встал и даже сумел натянуть рубашку. Бросив на меня быстрый взгляд, он отвернулся.
— Вряд ли.
— Кто-нибудь может мне внятно объяснить, какого черта
— Тогда почему я вдруг стала кидаться на каждого встречного мужика?
Приткин упорно смотрел на стену за холодильником, и я, поймав себя на том, что снова пялюсь на его джинсы, решила последовать примеру мага.
— Боль означает, что гейс защищает тебя от нежелательного партнера, — сказал он. — Чтобы у тебя с ним ничего не было.
От радости у меня задрожали колени. Я ухватилась обеими руками за стол, изо всех сил стараясь сдержать идиотскую улыбку. Может быть, на этот раз Мирча и не подставлял меня, хотя проблема-то все равно остается.
— Как это?
— Я… не знаю, — тяжело дыша, ответил Приткин и закрыл глаза. Его пылающие щеки начали постепенно бледнеть. — Когда начался ритуал, у вас что-то пошло не так?
— Какой ритуал? — спросил Мак, он явно пытался понять, что происходит, только ничего у него не получалось. Как, впрочем, и у меня.
— Ритуал превращения, — пояснила я. — Превращения в пифию. Не знаю, как он точно называется. Его начала Агнес, а потом сказала, что мне придется… э-э… — Тут я замолчала из уважения к старомодным чувствам Мака.
— Но ведь Мирча об этом позаботился, — сказал Приткин.
— Не успел. — Я понимала его замешательство. В тот день, когда Приткин видел меня с Мирчей, мы были голыми и потными. Я, правда, завернулась в одеяло, но что с того? Все и так было ясно, — Видишь ли, нас прервали. Распутин начал штурм, помнишь?
— Прекрасно помню, — сказал маг, наморщив лоб, словно проделывал напряженную умственную работу. — Ты хочешь сказать, что так и осталась девственницей? — наконец спросил он без обиняков.
Если бы кому-то сообщили, что на лужайке перед Белым домом приземлился космический корабль, в его голосе прозвучала бы та же степень недоверия. Теоретически возможно, но совершенно невероятно.
Я оторвала взгляд от стены.
— Это тебя не касается! Ну, в общем, да.
Приткин покачал головой.
— Никогда бы не подумал, — сказал он.
Я уже собралась всерьез разозлиться, но вместо этого поймала себя на том, что любуюсь завитками светлых волос на его шее. Черт, черт, черт!
— У тебя что, есть какие-нибудь предположения?
— Скорее всего, ритуал посвящения в пифии взял дело в свои руки.
Я с изумлением уставилась на мага, который сосредоточенно пересчитывал кирпичи на противоположной стене.
— Давай проясним ситуацию, — сказала я слегка придушенным голосом. — Получается, если Мирчи здесь нет, незавершенный ритуал сам начал притягивать ко мне мужчин, чтобы наконец завершиться. Гейсу все это не нравится, и он предупреждает меня и любого, кто подошел ко мне слишком близко, чудовищными пытками. Верно? В таком случае, у меня вопрос — сколько это будет продолжаться?
— Какой гейс? На тебе лежит гейс? — спросил Мак.
— Ее хозяин-вампир назначил ей дюрахт. А этот гейс противоречит обряду посвящения в пифии, и он никак не может завершиться, — объяснил ему Приткин.
— Ох ты черт, — проговорил Мак, опускаясь на стул.
— Ответь мне! — Если бы я только осмелилась прикоснуться к магу, я вытряхнула бы из него всю душу.
— Я не настолько хорошо знаком с ритуалами и выхода из этого положения не знаю, — мрачно ответил Приткин. — Церемонии проходят во владениях пифии, и записей о них очень мало.