В объятиях варвара
Шрифт:
Погладила аватар стратега по грубой щеке, измазанной синей краской, глиной и кровью, наклонилась и едва коснулась жёстких губ.
— Ладно…помнишь разгар мирового военного кризиса? Я был в том знаменитом лагере с родителями. Который теперь мемориал под открытым небом. Там мало кто выжил. Я — да. Они — нет. Помню бессилие, гнев, желание отомстить и умереть. То желание никуда не делось. Такие вещи не исчезают без следа, хоть сиди у психоаналитика по пять часов в день.
— Ты был в том лагере?! Но я была там тоже, Майк! В молодежном отряде волонтеров. У нас была отдельная
— Я помню твое кольцо. Тебя не помню, его — да. Лежал в пыли, оглушенный. Кто-то плеснул на лицо воды из бутылки, потом приподнял голову и дал попить. На фаланге пальца было кольцо, одето неправильно… не как обычно. Все было неправильно в тот день. Поэтому я запомнил. С тех пор визуальная память очень хорошо работает.
Опустилась вязкая тишина. Невероятное стечение обстоятельств не укладывалось в голове. Мы большую часть жизни прожили в одном регионе, после устремились в один и тот же динамично развивающийся технологичный город. В этом нет ничего удивительного; но каковы шансы, что столкнемся лицом к лицу, станем любовниками? Видимо, больше нуля, раз так получилось.
— Я люблю тебя, Майкл.
Оглушительно взвыла сирена. Нас выкинуло из симуляции.
*****
Свет, гул, головная боль: возвращение в реальность принесло не меньше неприятных ощущений, чем погружение. Кто-то из дежурных сотрудников снял с меня шлем и помог избавится от линз. Словно сомнамбула, я взяла свою сумку и двинулась внутренним коридором в душ; смотреть на окружающих совсем не хотелось. Подсознательно я боялась встретиться взглядом с Майклом, а потому поспешила уйти одной из первых. После событий в симуляции ему явно было не до меня. Стратегу, психологически пережившему сильную боль в условиях полной достоверности, предстоит осмотр невролога и ментальные тесты.
А мне были жизненно необходимы полчаса в одиночестве, чтобы прийти в себя. Быстро свернула в женское помещение с комнатой для переодевания и душевыми, скинула пропитанное холодным потом платье и шагнула под теплые струи воды. Тело била мелкая дрожь; наступал сильнейший эмоциональный откат. Долго, очень долго я стояла так, оперевшись руками о стенку кабины. Хотелось, чтобы вода унесла смятение, стыд, потрясение, оставив лишь то, что я считала даром пережитого опыта — силу, решительность и правильную ярость. Я не собиралась просто отказаться от того, что довелось испытать, погрязнуть в отрицании. Это была я; и там, и здесь — все это я. И с этим мне предстоит иметь дело.
Я не услышала ни звука хлопнувшей двери, ни тихих вкрадчивых шагов — все поглотила вода. Только чуть вздрогнула, когда спину обдало холодным воздухом. Капсула душевой открылась бесшумно. Он не собирается оставлять меня наедине с собой, не позволит отрешиться. Как обычно, действует наверняка, не полагаясь на судьбу.
— Так быстро закончился осмотр? — решилась нарушить тишину.
— Это не первая рана, полученная мной в симуляции.
— Я переживала за тебя. Ушла, чтобы не мешать.
— Я знаю, Мари, — мягко сказал Майкл. — Пришел сказать, что у тебя есть все
— Я хочу поговорить о многом, Майкл. Не только о симуляции, — сглотнула, собираясь с духом. То, что я хотела озвучить, было всего лишь догадкой. — Как давно ты следишь за мной?
Мужчина молчал. Струи воды текли по моему обнаженному телу. Я остро ощущала присутствие стратега — пожалуй, ещё острее, чем если бы он касался меня.
— Как ты поняла? — В тихом голосе только любопытство и ни грамма раскаяния.
— Ты сказал "боевая Мари". Так назвал меня Джаспер, когда мы летели на полигон. А потом ты весьма вовремя появился на этаже программистов. Прям как в драматическом фильме, в самый пикантный момент.
— Это точно был самый пикантный момент?
— Не думала, что ты настолько ревнивый. Или ревновать нельзя только мне?
Пикировка заводила меня. Внутренне я не ощущала опасности от Майкла, хотя мне полагалось возмутиться из-за бесстыдного вторжения в персональную жизнь.
— Я просмотрел внутренние камеры с треком на тебя. Аэрокар, в котором сотрудники летают на полигон, тоже оснащены видеонаблюдением. Предосторожности из-за рисков промышленного шпионажа.
— Так дело в этом? В том, что я новенькая, и меня допустили в святая святых?
— Ты слишком настаивала на доступе к моим данным, и я должен был убедиться.
— Убедился? Больше не будешь следить?
— Твои действия в офисе вне подозрений. Но не могу гарантировать, что не покажусь тебе где-нибудь в облике таинственного незнакомца. Из личного интереса, конечно же.
— Зачем это тебе?
— Я уже говорил… чтобы ты не заскучала.
Я стояла, не оборачиваясь, и слушала спокойный уверенный голос любимого мужчины, который мягким воском проникал в трещины сознания, соединяя их, возвращая целостность. Стратег коснулся пальцем верхнего позвонка и медленно повел вниз. Первая остановка — удар сердца; вторая — пауза дыхания; третья — сноп удовольствия. Короткая чувственная ласка, не требующая продолжения; физиологическая метафора фразы "я люблю тебя".
— Я буду ждать. — Майкл ушел так же, как и всегда — без формальных прощаний.
Глава 8. Черный лебедь
В честь завершения календарного года компания ушла на неофициальные недельные каникулы. Все эти дни я собиралась без зазрения совести проваляться в постели с перерывами на спортзал. Одиночество, йога, книги и рефлексия — таков был мой вялый план, но уже на четвертый день я не выдержала и позвонила Майклу. Глупо прятаться. Я встала на путь смелых. И вот стратег сидит на моей кухне, я у него на коленях, в наших желудках — настоящие слабопрожаренные стейки. Мы собирались говорить о симуляции, а потому решили превратить это почти в тематическую вечеринку: еда из мяса, а не синтезированного белка, никакой спаржи и овощей. Только пища дикарей.