В объятиях заката
Шрифт:
Погружаясь в сон, он не испытывал ни малейших сомнений и относительно собственного будущего. Оно начнется завтра. Он с трудом мог дождаться рассвета.
— Не двигайся, сукин сын.
Росс понимал, что тянуться за кольтом в такой ситуации будет верхом глупости. Каждый натренированный нерв говорил ему это. И оказалось, что его нервы не лгут — когда он открыл глаза, то увидел дуло пистолета у самого лица. Пистолет был не столь мощный и устрашающий, как его собственный, но столь же смертоносный, если выстрелить из него с расстояния не далее кончика носа.
Небо над ним было серо-голубое, лишь слегка тронутое первыми розовыми лучами. Он не так уж долго спал. Было еще очень рано. Вокруг все было тихо и спокойно.
Он взглянул на руку, держащую пистолет, потом его взгляд скользнул по толстому предплечью до мощных плеч и уткнулся в высеченное из гранита лицо его, Росса, тестя. Тот злобно смотрел на Росса из-под широкополой шляпы.
Росс справился с изумлением так же решительно, как и с первым мышечным импульсом — потянуться за пистолетом.
— Мистер Джентри? — хрипло выговорил он, не понимая, какого черта он делает тут, в сотнях миль от дома, и с какой стати Джентри пришло в голову ткнуть дуло пистолета ему, Россу, в лицо. У них, конечно, были свои разногласия. Джентри не хотел, чтобы Виктория выходила за Росса, но почему сейчас от него несет ненавистью, как дешевыми духами от проститутки? — Что?..
— Где она? Где Виктория?
На этот раз Росс пошевелился. Он поднялся на локтях и с удивлением воззрился в нависшее над ним багровое лицо.
— Виктория? — переспросил он недоуменно. Разве он не знает? Неужели до него не дошло письмо? — Виктория умерла, мистер Джентри, — мягко сказал Росс.
Он почувствовал, как старик весь внутри содрогнулся, но снаружи лишь дрожание век выдало это. И еще — пальцы крепче сжали рукоять пистолета. А внешне он остался совершенно спокоен.
— Умерла?
— Я написал вам несколько месяцев назад. Она умерла еще до того, как мы уехали из Теннесси. В родах.
— Врешь, ублюдок! — прорычал Джентри и что было сил ударил Росса ногой по ребрам.
Послышался треск ребер, и одновременно с этим Росс услышал, что Мозес проснулся и сел.
— Не шевелись, ниггер, если не хочешь, чтобы я пристрелил твоего дружка, — с угрожающим видом сказал ему Джентри.
— Росс? — неуверенно спросил Мозес.
— Делай так, как он велит, — выдавил из себя Росс. Слезы боли выступили у него на глазах. Он лег на бок, прикрыв сломанные ребра рукой. — Расскажи ему о Виктории.
Мозес взглянул на белого незнакомца и моментально почувствовал его враждебность. Но выбора у него не было — надо попытаться сказать все и помочь Россу.
— Жена мистера Коулмэна умерла в родах. Она родила сына незадолго до того, как мы приехали в Мемфис, — тихо сказал Мозес. — Мы похоронили ее. Джентри коротко хохотнул.
— И ты считаешь, что я поверю хоть единому его слову? Моя дочь не была беременна. Она бы мне сказала. А может, у нее просто не было времени — ты похитил ее и украл драгоценности. Куда ты ее дел? Что она умерла — этому я как раз вполне верю. Я полагаю, ты ее убил.
Драгоценности? Росс помотал головой в надежде, что вот сейчас проснется и весь этот смехотворный кошмар кончится. Волны боли накатывали на него, а взор застилали яркие желтые вспышки. Его тошнило.
— Мистер Джентри, я не понимаю, о чем вы говорите, — произнес он, жадно ловя ртом воздух после каждого слова. — Сакс передал мне права на владение земельным участком здесь, в Техасе.
— Сакс умер, — рявкнул Джентри.
Росса это не удивило. Он знал, что старик близок к могиле, еще тогда, когда видел его в последний раз перед отъездом. И все же известие о его смерти опечалило Росса. Сакс был первым человеком на этой земле, которого трогала судьба Сонни Кларка.
— Он передал мне свой участок, потому что знал, что сам никогда не воспользуется. Мы с Викторией решили перебраться сюда на моих лошадях. Мы хотели иметь свое собственное ранчо. Мы услышали о том, что формируется караван переселенцев, и решили присоединиться к нему, чтобы путешествовать в безопасности.
— И ты хочешь, чтобы я поверил, будто бы моя дочь бросила дом, все, что ей было дорого, всех, кого она любила, и пошла за тобой, чтобы поймать журавля в небе?
Лицо его еще больше покраснело. Он весь просто изрыгал ярость, и Россу не нравилось, как его палец беспрестанно поигрывает спусковым крючком пистолета. До своего пистолета он дотянуться не мог, особенно теперь, со сломанными ребрами. И кроме того, у него не было никакого желания стрелять в собственного тестя.
— Это было решение Виктории, а не мое, — сказал он внешне спокойно, хотя внутри него все клокотало. — Я хотел дождаться вашего возвращения из Виргинии и ехать только после этого. Я хотел рассказать вам о ребенке…
Джентри размахнулся и ударил Росса в челюсть. Росс опрокинулся навзничь.
— Заткни свою лживую пасть и не говори про ребенка! Тебе не достаточно того, что ты ее убил?
— Росс? В чем дело?
Голос Лидии донесся до Росса сквозь туман боли и гнева. Он был готов сносить безумные обвинения Джентри лишь до поры до времени, но в конце концов он собирался положить им конец. Но что он может сделать, если взор его по-прежнему затуманен после удара Джентри, а сломанные ребра просто раздирают кишки?
— Лидия! — задыхаясь, произнес он так громко, насколько это позволяло его прерывистое дыхание. — Принеси Ли.
Она пришла в замешательство, услышав сдавленный голос Росса и увидев, что он корчится на земле, и не сразу разобрала, что он ранен, а в руках человека, стоящего рядом с ним, — пистолет. Лидия спрыгнула с фургона, крепко прижав Ли к груди, и подбежала к мужчинам. У нее не было времени одеться, и ее полуобнаженная грудь выглядывала из-под сорочки и светилась тем же золотисто-розовым сиянием, что и горизонт на Востоке.