В объятьях зверя

atranquility

Елене кажется, что ее обливают ледяной водой, когда она думает о том, кого она может увидеть следующим. Никки? Мама? Кто-то из друзей? Или…

— Деймон… — едва слышно выдыхает Елена, когда Тайлер заводит ее в небольшой подвал, который очень напоминает зиндан.

Сердце на мгновение замирает, когда она видит его истерзанное тело. Он прикован к холодной каменной стене кандалами, из-под которых по запястьям течет кровь. Деймон раздет по пояс, и на теле видны свежие ссадины, из которых тоже еще сочится кровь. Сердце начинает невыносимо болеть.

Деймон…

Сильный. Смелый. Решительный.

Он тоже проиграл.

Его голова

опущена, и, когда в темницу входят Стефан, Тайлер и Елена, он на это даже никак не реагирует. Стефан дает охраннику знак, тот отпускает Елену, и она, не чуя под собой ног, бросается к Деймону. Тайлер достает второй пистолет и с улыбкой целится в них, но Стефан, мягко коснувшись его руки, заставляет его опустить ее, показывая, что еще не время.

— Деймон, — уже громче произносит Елена, взяв в ладони его израненное лицо, по которому струится пот. Глубокие раны — даже на высохших губах, и Елена, видя это, чувствует, как глаза застилает пелена слез.

Деймон слабо поднимает голову, и Елена встречается взглядом с усталыми голубыми глазами. Она пытается освободить его из кандалов, но ее прерывает его хриплый, едва слышный слабый шепот:

— Елена, беги.

На секунду она замирает. Деймон не приказывает, как раньше — он умоляет. И от этого становится невыносимо больно.

— Нет… — в полузабытьи она мотает головой. — Он убил папу и Рика, — пересохшими губами бормочет она, словно бы забыв, что Стефан находится рядом с ней. — Он не сможет убить и тебя… Нет…

И в это мгновение Елена понимает: она боится за Деймона ничуть не меньше, чем за Джона и Аларика, и мысль о том, что его жизнь точно так же может прервать один выстрел, заставляет ее кровь остановиться. Она поворачивается к Стефану, который с улыбкой наблюдает за происходящим, и с ненавистью смотрит на него в упор.

— Теперь ты рад? — дрожащим голосом в отчаянии спрашивает она. — Он же твой брат… Неужели для тебя нет ничего святого?..

Она гладит Деймона по влажным густым черным волосам и проводит рукой по щеке с глубокой ссадиной, утирая его кровь. В какой-то момент Елена глазами вновь встречается с Деймоном, и душа снова разбивается на тысячи осколков, когда она видит его голубые глаза, ставшие уже родными, и понимает: ему она тоже помочь не сможет.

— Беги… Елена…

Эти тихие слова становятся последним из того, что она слышит, а дальше ее будто бы увлекает в сильнейший водоворот. Голова начинает невыносимо кружиться, а из-под ног уходит опора, и Елене начинает казаться, что она куда-то падает. Когда эти ощущения исчезают, все начинается вновь: Джон, Аларик, Деймон, другие люди, которые очень дороги Елене. Стефан подпускает ее к ним, но единственное, что она может сделать, — это прикоснуться к ним и на несколько минут отсрочить неизбежное, крича от собственной беспомощности. В какой-то момент Елена наконец осознает, что это просто сон, пусть и очень реалистичный. Но это не помогает. Она силится проснуться, но образы становятся еще живее, и душу сковывает ледяной страх, когда она понимает, что не властна над своим сознанием. Ей кажется, что она попала в какой-то лабиринт, но, куда бы она ни пыталась идти, выхода нет, и она переживает эти страшные минуты снова и снова. В какой-то момент, когда она видит раны Деймона, ее ослепляет яркая вспышка, и, собравшись с силами, она открывает глаза, что-то выкрикнув.

Елена мгновенно поднялась на локтях. Ей казалось, что она задыхается, и она несколько секунд хватала ртом воздух,

прежде чем ей удалось привести дыхание в норму. На щеках были слезы, и она еще толком не понимала, что уже проснулась.

— Елена, — услышала она заспанный голос. — Что случилось?

И именно этот голос вывел ее из мира кошмара, и она осознала, что сейчас она находится в одной из комнат в квартире Деймона, а за окном — ночь.

Елена лишь смогла, захлебываясь от слез, как молитву, произнести его имя, и Деймон, включив тусклый ночник, увидел ее блестящие от слез глаза.

— Эй… — прошептал он, с беспокойством вглядываясь в черты ее лица и утирая слезы.

Елена сама не понимала, что с ней происходит. Ей казалось, что ее трясет в лихорадке.

Наверное, именно эта ночь и эти несколько часов кошмара, от которого было невозможно очнуться, стали последней каплей. Так было больше невозможно. Страх действительно стал управлять ею, заключил в самую настоящую тюрьму, из которой не было выхода. Днем она улыбалась и смеялась, но это были лишь мгновения по сравнению с тем, с чем на душе она на самом деле жила. Ночью все возвращалось. Сможет ли она когда-нибудь это забыть? Едва ли. Значит, Деймон прав. Остается единственный вариант: как-то научиться жить дальше. Елена пока не понимала толком, как она будет это делать, но точно знала: она не отступится. Это сложно. И, может быть, невозможно. Но если она хотя бы не попробует сделать это, она просто сойдет с ума.

Да, Елена все еще боится. И ей не стыдно показать это Деймону. Но теперь она знает: она изменится. Постепенно она вспомнит, каково это — жить, не пряча взгляд от прохожих, улыбаясь, без страха впуская в сердце новых людей. Быть может, она когда-нибудь сможет посмотреть в глаза Стефану. Она станет сильнее с тем, кто сейчас сидел напротив нее и что-то ей шептал, пытаясь успокоить. Ей нужно знать лишь одно: что он не предаст, как это когда-то сделал Стефан.

Елена плакала, все еще дрожа от испуга и одновременно ненавидя в себе это чувство. Она накрыла руки Деймона своими ладонями и посмотрела ему в глаза.

— Деймон, пожалуйста, не отдавай меня ему… — шептала Елена, глотая слезы. — Я обещаю, я стану сильнее. Я одержу победу над этим страхом, только, прошу, не оставляй меня…

Деймон мягко коснулся мягких локонов и осторожно убрал прядь волос ей за ухо. Он смотрел на Елену и чувствовал, как по его коже бегут мурашки. Она не назвала ни одного имени, но, конечно, он понимал, о ком она говорит и кто снова нарушил ее покой. Елена снова поддалась этому чувству, и ему впору было бы злиться на нее, но… Он не мог даже пошевелиться, а внутри все начинало гореть, когда он слышал ее полные надежды мольбы. Сейчас она была с ним самой искренней. Она ему действительно верила и искала у него защиты. И в эти минуты, как никогда раньше, ему хотелось показать ей, что она действительно не одна. Что он готов подарить ей то, о чем она так долго мечтала.

Елена сама не знала, кого она сейчас видела в Деймоне. Просила ли она у него защиты, как у любимого мужчины? Искала ли поддержки, как у надежного друга? А может быть, готова была умолять единственного, кто мог ей помочь? В этот момент это становилось абсолютно безразлично.

— Деймон, то, что со мной происходит, — безумие… — захлебываясь от слез и хватая ртом воздух, бормотала Елена. — Я знаю, так больше не может продолжаться… Но прошу тебя… Ты… Ты нужен мне.

Он аккуратно утер ее слезы большими пальцами.