В объятьях зверя
Шрифт:
— Да пошел ты, — выплюнул Энзо, отряхиваясь. — Озабоченный придурок. Бабу себе нормальную найди лучше!
— Не твое собачье дело, — рыкнул Локвуд, застегивая ремень джинсов. — Это моя жизнь, я трахаю кого хочу, где хочу и как хочу, понял?
— Да пожалуйста, — пробормотал Энзо, в упор с усмешкой посмотрев на друга и подняв согнуты в локтях руки. — Вперед и с песней! Только если об этом узнает Сальваторе, я тебя из этой передряги вытаскивать не собираюсь.
С этими словами итальянец вышел из комнаты, оставив Тайлера в одиночестве.
«Сучка», — со злостью подумал Локвуд. «Ну ничего, Елена, я до тебя еще доберусь».
Елена заперлась в ванной с внутренней стороны,
Так было больше невозможно. Просыпаться ночью от каждого шороха, нервно вздрагивая, боясь увидеть Стефана рядом с собой, попросту не зная, чего ожидать от него в следующую секунду; дрожать от страха за дочь, проводя практически все время в детской, чтобы не подпустить к ней Тайлера и Энзо; на грани истерики ожидать очередного прихода Деймона и стараться всеми правдами и неправдами избегать любого контакта с ним, зная, чем все может закончиться, если они останутся наедине. Стефан так хотел, чтобы Елена почувствовала все то, что ощущал он, потеряв родителей: невероятный страх, исступленное отчаяние, которое, кажется, скоро начнет граничить с безумием, боль от предательства самого близкого человека. Он хотел опустошить ее душу, оставив лишь внешнюю оболочку, которая, тем не менее, все равно будет вынуждена жить. И день за днем он был все ближе к осуществлению своего желания, но пока в Елене все-таки оставалось что-то такое, что не давало ей сорваться в бездну, откуда ей было бы уже не вернуться; еще теплился в ее душе какой-то, может быть, бессмысленный в ее ситуации, но все же огонек надежды на то, что она еще узнает, что такое свобода. «Бежать, бежать, бежать… Прочь из этого дома, из этого города…», — у нее в висках до боли, словно какая-то навязчивая идея у параноика, стучала лишь эта мысль. Как это сделать? Получится ли? Елене было не дано предугадать. Но теперь ей было уже абсолютно плевать на связи Стефана, на двух охранников, которые находились рядом с ней практически двадцать четыре часа в сутки. Теперь она точно знала другое: она, не задумываясь, шагнет в эту страшную неизвестность ради того, чтобы обрести хотя бы крошечный шанс на жизнь, в которой не будет места боли.
Лишь через некоторое время Елене удалось немного оправиться от испуга. Страшно подумать, чем бы все могло закончиться, если бы Энзо не вбежал тогда, и Елена в глубине души, несмотря на то, что боялась и его самого, была благодарна ему за это: встретить защиту в доме, где ее ждать было просто неоткуда, она уже не чаяла. Она искренне не понимала, зачем он это сделал, но, превозмогая страх, решила поговорить с ним.
Энзо сидел на кухне и писал СМС какому-то другу. По телевизору шла какая-то очередная утренняя передача: Сент-Джон взял себе в привычку постоянно включать его «для фона». Елена вошла бесшумно, к тому же, итальянец был увлечен перепиской, так что заметил девушку он не сразу.
— Энзо, — робко позвала она, и парень перевел вопросительный взгляд с экрана смартфона на нее.
Елена подошла ближе к нему.
— Я хотела сказать тебе кое-что, — проговорила она.
— Что же? — с интересом спросил охранник.
— Ты… — Елена поджала губы, не зная, как начать. — Ты спас меня вчера, — тихо сказала
Сент-Джон отложил смартфон.
— Я в курсе.
— Зачем? — одними губами произнесла девушка и посмотрела на него, встретившись с его карими глазами взглядами.
В ее вопросе звучало искреннее недоумение, и такая интонация повергла в шок самого Энзо.
— Правда, Елена, это самый глупый вопрос, который мне когда-либо задавали, — усмехнулся итальянец. — Ты хотела переспать с Тайлером? — с наигранным беспокойством спросил он. — Прости, что помешал. Хочешь, я его позову? Думаю, он будет не против продолжить начатое.
Елена выдохнула.
— Наверное, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это не так, — устало проговорила она. — Просто это было… Неожиданно с твоей стороны.
— Я делал это ради Тайлера, — холодным тоном ответил Энзо, почему-то отведя взгляд. — Не хочу, чтобы этот идиот вляпался в неприятности из-за своей глупой горячности и неумения сдерживать себя. А эти неприятности у него были бы, причем крупные.
Елена внимательно посмотрела на него, словно бы стараясь в его взгляде, мимике, каком-нибудь жесте увидеть, что он говорит неправду, что на самом деле он хотел помочь ей. Верить во что-то доброе и светлое по-прежнему хотелось очень сильно.
— Даже если так… Если ты хотел помочь Тайлеру… Все равно, спасибо тебе, — едва слышно и несмело произнесла она, медленно и с трудом подбирая слова.
Энзо хмыкнул и пожал плечами.
— Не за что.
Елена хотела сказать что-то еще, но поняла, что продолжение диалога не имеет смысла, поэтому вышла из кухни.
На протяжении практически всей недели самочувствие Елены было «с переменным успехом»: слабость и внезапные приступы тошноты, которые теперь начинались чаще по утрам, сменялись облегчением и бодростью. Но теперь к этим симптомам добавились еще и странные тянущие боли внизу живота. Все это давало ясно понять, что ситуация, вероятно, серьезнее обычного отравления, поэтому Стефан по ее просьбе отправил ее к семейному врачу, беспокоясь, впрочем, в первую очередь за дочь: Елена находилась в непосредственном контакте с Никки, так что в случае, если причиной ее плохого самочувствия была бы, например, какая-то инфекция или любое другое заболевание, которое может передаваться воздушно-капельным путем, то на протяжении какого-то времени им, конечно, лучше было не контактировать.
В госпитале девушка следующие три дня, можно сказать, жила: видимо, Стефан попросил своего давнего друга-терапевта Генри Стивенса и по совместительству врача семьи Сальваторе, обследовать его жену как можно серьезнее. А может, Стивенс просто ответственно и скрупулезно относился к своим обязанностям и сразу хотел исключить возможность каких-то серьезных заболеваний.
— Знаете, миссис Сальвато… Гилберт, — поправил себя он, кашлянув, разглядывая какие-то бумаги с анамнезом, — думаю, дальнейшие обследования должен проводить врач другого профиля, нежели я.
— Что-то случилось? — встрепенулась Елена.
— У Вас все в порядке. В этом и соль, — улыбнулся Стивенс. — Клинические анализы в норме, узи органов брюшной полости отклонений не выявили, а ваши головокружения, согласно заключению невролога, связаны с нервным перенапряжением, не более. Если честно, определенные предположения, исходя из ваших симптомов, у меня появлялись и раньше, но говорить о чем-то без обследования — это, по меньшей мере, неосмотрительно. Но теперь, когда все результаты у меня на руках, уже можно с уверенностью сказать, в каком направлении в обследованиях двигаться дальше. Но прежде я задам Вам несколько вопросов, хорошо?