В огонь и в воду
Шрифт:
Леонора видела отражение всех этих мыслей на его лице, как видна бывает тень от облака на прозрачном озере.
— Вы опять думаете меня покинуть, не правда ли? — спросила она.
— Да. Прежде всего вас самих я не имею права вмешивать в такое дело, в котором я смутно чувствую что-то недоброе. Я слишком вам обязан, и мне просто невыносима мысль, что у вас из-за меня могут возникнуть какие-нибудь неприятности… Потом мои два служителя, всегда готовые рисковать жизнью для моей защиты… я совсем потерял их из виду; где они теперь?
— Понимаю…
Принцессу прервал легкий шум: Хлоя постучалась в дверь и вошла.
— Там внизу, — сказала она, — какой-то человек в лохмотьях так настоятельно требует, чтобы его пустили к принцессе, что швейцар позвал меня… Этот человек клянется, что вы будете рады его видеть… Я посмотрела пристально ему в глаза… «Я такой уж болван, — сказал он мне, — что не умею хорошо объяснить; но мне сдается, что ваша госпожа поймет меня…»
— Как он сказал?.. Черт возьми! Да это же Коклико! — вскричал Гуго. — Позвольте ему прийти сюда.
Принцесса сделала знак, и почти тотчас вошел тот самый тряпичник, которого она видела спящим на улице. Он подбежал прямо к Гуго.
— А! Жив и здоров! Ну, я доволен! — воскликнул он.
Коклико огляделся вокруг, а потом добавил, улыбаясь:
— Клетка-то славная и красивая, но век в ней высидеть нельзя. Пора подумать, как из нее выйти.
— Слышите? — сказал Гуго, обращаясь к принцессе.
— Но, — вскрикнула она, — ведь там же люди, которые вас караулят!.. И если даже вы дадите им смелый отпор, то прибегут другие и схватят вас!
— Потому-то именно и нечего тут прибегать к смелости, — сказал Коклико своим спокойным, как всегда, голосом. — Сейчас она нам вовсе не нужна; довольно будет и хитрости.
Хлоя, слушавшая до сих пор, хотела было уйти.
— Нет! Нет! — сказал Коклико, удерживая ее за руку. — Вы, кажется мне, особа разумная; следовательно, будете нелишней на предстоящем совещании.
Хлоя встала за принцессой, поглядывая искоса на Гуго.
— Сам дьявол сидит в мошенниках, которые вас преследуют, — продолжал Коклико. — Тут кроется какое-то гнусное злодейство. Я разговорился с одним из тех, кого мы так славно поколотили. Он рассказал мне, что их начальник, какой-то Лоредан, слывет сыном…
— Капитана д’Арпальера, — прервала принцесса.
— А! Вы это знаете! Нам нельзя надеяться на пощаду… Кажется, Бриктайль подобрал этого Лоредана на мостовой в каком-то городе, отданном на разграбление после того, как его взяли приступом. Бриктайль — в первый и в последний раз в жизни, без сомнения, — сделал доброе дело: он взял бедного мальчугана, положил его к себе на седло и увез. Ребенок каким-то чудом остался жив, научился военному делу и стал, не знаю как, поручиком в дозоре, где его считают малым надежным.
— И каков же вывод? — спросил Гуго.
— Вывод, граф, следующий: нам нельзя рассчитывать ни на подкуп, ни на открытую силу. Лоредан принял свои меры: особняк окружен со всех сторон.
— Я была уверена!.. — сказала принцесса.
— Сокрушаться тут особенно нечего. Сколько рыбы проходит через сети! И я надеюсь доказать это.
— Каким образом? — спросила Леонора с живостью. — Если вам удастся, господин Коклико, то я знаю кое-кого, кто вам будет за это очень, очень благодарен.
— Э! Хоть я и болван, а все-таки иногда могу кое-что придумать! И тут вот эта самая барышня нам поможет.
Хлоя поклонилась и подошла поближе.
— Есть тут еще кто-нибудь, кроме нее, на кого можно было бы положиться? — спросил Коклико.
Принцесса и Хлоя переглянулись.
— Есть Паскалино, — сказала Хлоя, немного покраснев. — Я его знаю и могу поручиться, что он сделает все, что хотите, из любви к принцессе, если я его попрошу.
— Попросите, — кивнул Коклико, — и пусть он не слишком удивляется, если увидит незнакомого товарища, который понесет с ним принцессу в портшезе.
— А! Мне, значит, нужно выехать? — спросила принцесса.
— Да, принцесса, около полудня потрудитесь совершить прогулку в портшезе; вместе с Паскалино вас понесет граф де Монтестрюк, мой господин.
— А ты сам? — осведомился Гуго.
— Раз все видели, что сюда вошел тряпичник, надо, чтобы он и вышел на глазах у всех. Принцесса, надеюсь, позволит положить ваше платье к ней в портшез, под юбки… а барышня, ручающаяся нам за преданность доброго Паскалино, сумеет добыть еще и ливрею для графа.
— По милости принцессы у Паскалино есть две чистые ливреи, и он охотно отдаст ту, что получше, в распоряжение графа де Монтестрюка, если я его попрошу; они одного роста, я вчера чуть не ошиблась.
— Значит, платье у нас есть. Если только я не вернусь сюда, то в полдень можно отправляться в путь!
— И куда мы пойдем?.. — спросил Гуго.
— В такое место, где вам не будет грозить опасность; например, в баню или в какое-нибудь заведение, на хозяина которого можно положиться.
— На Прачечной улице есть лавка духов Бартолино: он земляк принцессы и многим ей обязан, — сказала Хлоя. — Я уверена, что он вам отопрет комнату за лавкой.
— Хлоя права, — кивнула принцесса, — без нее я бы об этом и не вспомнила…
— А я, — продолжал Коклико, — пойду разведчиком вперед… Кадур — совсем как поднятый собаками заяц: всегда возвращается в свою нору. Поэтому я пойду на Маломускусную улицу, где он наверняка уже нас поджидает… вы понимаете, что если бы его захватили или убили, то я бы узнал об этом от бездельников, с которыми разговаривал. Как только соберу сведения, тотчас побегу в лавку Бартолино, и мы составим новый план кампании… А пока барышня пусть походит здесь по соседству, будто с поручением от принцессы, и потом придет сказать нам, не случилось ли чего подозрительного… Если я опять вернусь в дом, после того как отсюда выйду, я могу возбудить подозрения…