В окопах времени
Шрифт:
Время тянулось ужасно долго, но вот в сторону школы потянулись мамы и бабушки, а чуть позднее на дороге оказалась стайка малышей с рюкзаками за плечами. Кто-то шел в одиночку, но большинство шагали вместе с родителями. А вот и Илюша. Он шел, сосредоточенно глядя под ноги и размахивая мешком со сменной обувью.
Около одного из гаражей он остановился и стал оглядываться по сторонам. Я замерла, боясь пошевелиться, хотя, конечно, при всем желании Илюша не мог меня увидеть. Сын потоптался на месте около минуты. И тут вдруг из-за прохода между гаражами вынырнул маленький черноволосый мальчик с кожаным ранцем за плечами, в сером,
Они о чем-то пошептались с Илюшей пару минут, после чего гимназист юркнул обратно в проход, помахав на прощание товарищу рукой.
Илюша проводил его взглядом и не спеша пошел дальше по дорожке к дому.
Я сходила в магазин за продуктами и вскоре вернулась домой. Елена Николаевна удивилась моему раннему приходу, но я заверила ее, что все в порядке, и забрала Илюшу домой.
— Ну что, встретил своего друга? — спросила я как можно безразличнее.
— Встретил, — сказал Илюша. — Но только у него не было времени поиграть со мной. У его мамы сегодня день ангела, и ему надо было торопиться.
Именины? Ну, конечно! Сегодня же 30 сентября — Вера, Надежда, Любовь…
— А когда у тебя будет день ангела? — спросил Илюша.
— Еще не скоро, зимой! — сказала я.
— А у меня?
— А у тебя — летом.
— А почему мы никогда не празднуем дни наших ангелов?
— Ну, так уж получилось, — ответила я, — но мы исправимся, сынок. Обязательно!
Для полноты картины мне не хватало последнего штриха. Я ввела в Яндексе строчку из смешного стишка, который учил Петя.
Нелепый стишок про бедного беса действительно существовал. И выглядел он следующим образом:
БЪлый, блЪдный, бЪдный бЪсъ УбЪжалъ голодный въ лЪсъ. ЛЪшимъ по лЪсу онъ бЪгалъ, РЪдькой съ хрЪномъ пообЪдалъ И за горькш тотъ обЪдъ Далъ обЪтъ наделать бЪдъ. ВЪдай, братъ, что клЪть и клетка, Решето, рЪшетка, сЪтка, ВЪжа и железо съ ять, — Такъ и надобно писать. Наши вЪки и рЪсницы Защищаютъ глазъ зеницы, ВЪки жмуритъ цЪлый вЪкъ Ночью каждый человЪкъ… ВЪтеръ вЪтки поломалъ, НЪмецъ вЪники связалъ, СвЪсилъ вЪрно при промЪнЪ, За двЪ гривны продалъ въ ВЪнЪ. ДнЪпръ и ДнЪстръ, какъ всЪмъ известно, ДвЪ рЪки въ сосЪдствЪ тЪсномъ, ДЪлитъ области ихъ Бугъ, РЪжетъ съ севера на югъ. Кто тамъ гневно свирЪпЪетъ? Крепко сетовать такъ смЪетъ? Надо мирно споръ решить И другъ друга убедить… Птичьи гнезда грЪхъ зорить, ГрЪхъ напрасно хлЪбъ сорить, Надъ калькой грЪхъ смеяться, Надъ увЪчнымъ издаваться…Да
На следующий день я, как обычно, пошла на работу. Илюша позвонил мне очень рано, где-то в половине первого.
— Ты уже у Елены Николаевны? — удивилась я. — Что-то случилось? Почему так рано?
— Ничего не случилось… — сказал Илюша грустным голосом, и тут трубку взяла Елена Николаевна.
— А у нас такие новости! — заговорила она возбужденным голосом. — Эти ужасные гаражи наконец-то снесли, представляете? За пару часов убрали! Значит, не зря мы в мэрию жаловались — навели все-таки порядок!
До конца недели продолжалось то же самое — уже в половине первого Илюша был у Елены Николаевны и с каждым днем становился все грустнее.
В пятницу вечером, вернувшись от соседки, Илюша поковырялся в тарелке, остался равнодушным к арбузу и ушел в свою комнату.
— Он, случаем, не заболел? — спросил муж озабоченно. — Чего-то он всю неделю ходит как в воду опущенный…
— Надеюсь, что нет… — ответила я.
Немного позже я зашла к сыну в комнату. Илюша лежал, отвернувшись к стене.
— Ты не спишь? — спросила я.
— Не сплю… — прошептал сын.
— Не грусти, — сказала я и погладила его по голове. — Даже если вы больше не увидитесь, все равно будете помнить друг о друге всю жизнь.
Я поцеловала сына и вышла, погасив свет. Ночью мне приснился маленький гимназист, рисующий маме ко Дню ангела поздравительную открытку яркими чешскими фломастерами…
Москва, 2009 г.
Сергей Ким
ПОГРАНИЧНИК
Вопрос Президенту РФ на пресс-конференции:
«Собирается ли Россия использовать для защиты государственных рубежей огромных боевых человекоподобных роботов?»
Ответ Президента РФ:
«Без участия человека это невозможно. Главное — это пограничник».
— Эй, Рик! Рикки! — крикнул Ахмет, стараясь перекричать грохот дизеля «Брэдли». Тут движущийся на высокой скорости БМП дернуло на какой-то колдобине, и солдат чуть не прикусил язык.
Тот, к кому он обращался, сидящий напротив него высокий, что было заметно даже в тесноте десантного отсека, капрал явно не услышал крика, продолжая спокойно дремать. Ахмет жестом попросил соседа Рика поменяться местами и плюхнулся на сиденье рядом с капралом.
— Рик!!! Твою мать, долбаный чикано! Оглох, что ли? Ты что, задница, по ночам долбишься в уши? — заорал Ахмет в самое ухо приятеля.
— Да слышу я тебя, долбаный ниггер, чего орешь? — Рикардо поднял на Ахмета глаза. — До чего вы, черные парни из Бруклина, крикливые…
— Но-но! — Ахмет показал Рику. — А не паришься за «ниггера» по морде схлопотать?!
— Ладно, Ахмет, не заводись, считай, что мы квиты. Ты меня тоже не ангелом назвал, — примирительно сказал Рикардо приятелю, — говори, что хотел!
— Ладно, — остывая, кивнул чернокожий Ахмет, которого считавшиеся в своем квартале интеллигентами родители при рождении нарекли Мартином Лютером. Однако в юности Мартин, подобно большинству своих черных «братьев», принял ислам и сменил имя. — Как думаешь, правду болтают о русских?