В оковах его власти
Шрифт:
—Неплохо, очень даже, — произнес я самому себе под нос.
—Ты пожелаешь! Ты пожалеешь, Белов! — кричал скрученный будущий несостоявшийся мэр.
—Если я пожалею, то и ты пожалеешь.
Я улыбнулся ему в последний раз и крутанулся в сторону окна, сжимая в руках бокал с пойлом.
И правда, все-таки тщеславие — это самый страшный грех.
ГЛАВА 32
МАША
Я приготовила лазанью и сейчас сидела у окна, всматриваясь в сгущающиеся сумерки за окном. Саша не звонил почти весь день, и это вообще не было на него похоже, а мои звонки оставались неотвеченными. Интересное кино. Я запрещала себе волноваться,
Выдохнув, печально обвела взглядом полную тарелку. Аппетита не было, а потому, тепло одевшись, я проследовала на улицу, где сразу не стала одинокой. Буйвол шустро прибежал ко мне, махая черным хвостом, и уткнулся носом в коленки. Он это очень любил.
—Привет, сладкий, скучно тебе, да? — я опустилась на корточки и начала гладить его за большими мягкими ушами. В ответ пес с удовольствием лизнул мою щеку.
—Подружилась с самым верным другом, считай, что завоевала мужчину, — послышался за спиной уверенный, но при этом хриплый голос. Я медленно поднялась, развернулась, отчетливо понимая, что бояться было в принципе нечего. Ваха собственной персоной пожаловал.
—Здравствуйте.
Он внимательно осмотрел меня с ног до головы и склонил голову, придвигаясь ко мне ближе.
—Давай без выканья, у меня дочь примерно твоего возраста, я привык общаться с ней на «ты». Да и по жизни мне мало выкали.
—Хорошо, — без проблем согласилась я, потому что в последнее время относилась к «вы»/ «ты» несколько иначе, чем в самом начале нашей с Сашей истории.
Ваха кивнул в сторону беседки и подхватил с перил пледы. Он, очевидно, хотел со мной поговорить, вот только я не понимала, о чем. Сердце заходилось как ненормальное. Мужчина предусмотрительно подстелил один на скамью, а второй вручил мне, показывая жестами, что надо бы укрыться.
—Потолковать пришел. Виноват я в общем-то перед тобой. Ты тогда неслучайно оказалась в бильярдной. Но все остальное чистое совпадение, я про Азизу. Короче, просить прощения нормально я не умею, но считаю важным извиниться перед беременной женщиной своего лучшего друга. За Белого не волнуйся, он будет буквально с минуты на минуту, просил лично находиться тут, пока не явится. Так что не ходи с потерянным выражением лица, переживать не о чем.
Я сидела как громом пораженная. Неслучайно. Вот оно как. Между строк читалось очевидное «я вмешался тогда». И вроде как мне положено испытывать отвращение, боль или отчаяние, но я испытывала странную благодарность. Она не выражалась вербально, но человек напротив точно прочитал ее в жестах и мимике. Может только благодаря ему мы и столкнулись тогда…Но благодаря ему случилось и страшное, непоправимое. Или это просто судьба?
—Я лучшего друга потерял из-за этого, вот хочу исправить. Поступком, действительно, не горжусь, и Белый поступил верно. Правильно, что вышвырнул. Я бы поступил так же, — мужчина продолжал повествование, прокручивая в руках незажженную сигарету.
Выставил лучшего друга…Ради меня отказался от человека, с которым пережил поболее, чем со мной. Вот так взял и отказался? Внутри предательски щемило сердце. Я не знала, что именно следовало бы сказать в таком случае, а потому просто кивнула и слабо улыбнулась.
Вот такой вот разговор. Он все
—С тобой он другой. Не такой, как был с ней. Так что не бери в голову. Сейчас он впервые по-настоящему счастлив, цени это. И поздравляю, конечно, с малым, в этот раз точно крестным не буду, а жаль, — он печально улыбнулся и поднял на меня серьезный взгляд.
Наверное, мне эти слова были очень нужны, раз я вновь ощутила облегчение. Хотя это ведь такая глупость думать, что вот «меня он любит больше, чем всех предыдущих». Но я все равно слушала и радовалась, как больная, честное слово. Слушала и пыталась не придать своему лицу хоть какое-то выражение. Лишнее это.
—Спасибо вам. Я зла не держу, — рука снова самопроизвольно потянулась к животу. Этот жест у меня повторялся десятки раз за день, я словно уделяла внимание нашему ребенку таким образом. Не то защищая, не то просто касаясь с одним желанием проявить нежность.
Ваха кивнул, прикурил и отошел, жадно вдыхая никотин. А вот Буйвол остался, укладывая мне на коленки свою мохнатую голову и преданно всматриваясь в мои глаза.
—Играть хочешь, да?
На столе лежала игрушечная кость. Подхватив ее, я замахнулась, и пес уже сорвался с места как ошалелый. Так мы и играли: я бросала, а он приносил, утыкаясь мокрым носом мне в ладошки. Пока горячие руки не опустились на плечи и не сжали совсем чуть-чуть, рождая при этом особенный трепет в душе и во всем теле. Вызывая табун мурашек и самую широкую улыбку из всех.
—Привет, маленькая, — поцелуй в макушку, как ритуал. —Как вы?
Руки скользнули по плечам, а вместе с ними и лицо мягко опустилось на один уровень с моим.
—Саш, привет. Все хорошо. А ты?
Развернувшись, я первым делом обвила его широкую шею, подтягиваясь руками чуть ближе. Скучала сильно, а в последнее время и подавно. Когда он приходил домой, я уже спала, как бы ни старалась бороться со сном, а утром отчаянно не могла проснуться и лишь сквозь дремоту общалась не то в реальности, не то во сне. Несменными оставались крепкие объятия во сне и поцелуи в живот. Нежные, невесомые. Мужская рука всегда покоилась на нем, будто бы дополняя защиту, стараясь укрыть совсем от всего.
—Лучше всех. Хочу пригласить тебя на свидание.
Это было самое неожиданное, что я вообще могла бы ожидать от Саши. Окинув взглядом свой спортивный костюм, я неловко улыбнулась, на что он моментально ответил:
—Приготовления не нужны. Там будем только мы. Хочешь поехать так — пожалуйста, — с улыбкой ответил он, оставляя нежный поцелуй на губах.
Чтобы поддержать мое удобство, Саша также надел спортивный костюм, подходящий ему так, словно он был сшит по нему. Я больше не удивлялась его способности выглядеть прекрасно в чем-угодно. С этим просто нужно было свыкнуться — мой мужчина великолепен в любой одежде, да и все. Лучше, разумеется, без нее вовсе.
Всю дорогу молчали, сейчас я уловила едва заметное волнение Саши. Оно проявлялось лишь в сведённых на переносице бровях да в остервенелых поглаживаниях моих пальцев. Словно пытался настроиться на что-то, но это ему никак не удавалось.
—Саш, точно все нормально?
Он мельком посмотрел на меня и улыбнулся, кивая.
—Все отлично. Переживаю, чтобы тебе понравилось.
—Сашенька, я буду в восторге от всего, мне же главное внимание.
Он притянул мою руку к своим губам и так не отвел ее, поглаживая костяшки своими устами.