В отчаянном разрушении
Шрифт:
На мгновение она замолкает, а затем кивает. Ее глаза сканируют комнату, прежде чем снова упасть на меня. Я откусываю еще несколько кусочков от тарелки, ожидая ее ответа.
— А что, если Роза переедет?
Ее голос мягкий, как будто она осторожно касается этой темы. Это только заставляет меня чувствовать себя еще более виноватым за стену, которая тут же воздвигается. Я не хочу думать о том, что если. Рози останется. Я строю для нее дом, который станет ее собственным.
— Она не уйдет, — просто заявляю я.
— Но что, если
— Неважно, она останется. Она может попытаться сбежать с тем мальчиком, но в итоге вернется.
Ненавижу, как злобно звучат мои слова, но я не хочу думать о вчерашнем.
Ну, пусть так. Есть несколько вещей, о которых я бы с удовольствием продолжил думать прошлой ночью. Но идея Рози и ее парня уехать далеко-далеко не входит в их число. Я бросаю взгляд на Клем, и она втягивает нижнюю губу в зубы. Ее щеки все еще покрыты румянцем, который, похоже, распространился на шею и грудь. Я опускаю глаза чуть ниже, к ее майке и тому месту, где воротник опускается прямо над ее грудью.
— Глаза вверх, глупыш, — хихикает она, прежде чем я снова прочищаю горло и доедаю свою тарелку. Я не хочу быть таким невербальным с ней, но я не хочу говорить о своей дочери. Особенно с ее лучшей подругой.
— Ты ведь завтра начинаешь учиться, верно?
Я меняю тему. Она кивает, встает и направляется к раковине. Она начинает мыть чашку позади меня, и мне приходится повернуться, чтобы посмотреть на нее. Ее шорты задрались, а нижняя часть едва прикрывает задницу.
Мне требуется все, чтобы не встать за ней и не прижаться к ее телу. Положить руки прямо на ее задницу и сжать.
— Да! Это всего на четыре недели, — объясняет она, ставя кружку и ложку на сушилку. Она поворачивается и прислоняется к раковине, задрав голову, чтобы посмотреть на меня.
— У тебя есть способ добраться туда?
Об этом я не задумывался. Я обычно возил Розалию по городу, когда мы были вместе, и следил, чтобы она пользовалась приложением Uber для любых других поездок.
Я много раз предлагал ей взять машину, но она не решается сесть за руль. Я ее не виню: с годами пробки и водители становятся все более сумасшедшими.
Клементина качает головой.
— Мой отчим предложил давать мне достаточно денег, чтобы я могла ездить на автобусе туда и обратно, особенно если это нужно для занятий.
У меня мелькает мысль, и я понимаю, что предлагать это очень, очень глупо, но не останавливаю себя.
— Во сколько у тебя занятия?
Она бросает на меня взгляд, прежде чем заговорить. — С восьми утра до часу дня.
— Я отвезу тебя утром, — говорю я ей.
На мгновение она замолкает, обдумывая мое предложение, а затем качает головой в знак отказа.
— Арло, я не могу позволить тебе возить меня каждое утро! У тебя есть работа и…
— Не беда, это не слишком далеко от моего нынешнего места работы. Хотя, возможно, нам придется забрать Фрэнки
— Серьезно, мой отчим сказал, чтобы мы просто пользовались Uber, — ругается она.
Я качаю головой.
— Это совсем не сложно, Клементина. Я буду отвозить тебя по утрам, а потом ты сможешь добираться домой на Uber.
Домой. Странное ощущение в этом контексте, когда мы уже кое-что сделали. Совсем немного, но ощущение осталось.
— Я могу сообщить ему об этом, и он возместит тебе расходы на бензин!
Это вырывается смехом из моей груди.
— Нет, нет. Не заставляй его платить мне. Я еще не использовал зарплату, которую ты дала мне, когда только переехала.
Ее руки сходятся на груди, прежде чем она озорно улыбается. Она протягивает руку, чтобы зачесать прядь волос за ухо, и я сглатываю ощущение густоты в горле.
— Хорошо, — наконец признает она. Я делаю глубокий вдох, о котором даже не подозревал.
— Отлично, — улыбаюсь я.
На мгновение мы затихаем, оба остаемся на своих местах и смотрим друг на друга. И только потом мы слышим, как отпирается и открывается входная дверь. Клементина вскакивает и направляется прочь от меня. Мы слышим шаги, быстро поднимающиеся по лестнице, и я понимаю, что должен поговорить с Рози, пока она снова не ушла. Я поворачиваюсь и вижу, как Клементина пытается занять себя тем, что смахивает воображаемые крошки с островной стойки.
— Я сейчас вернусь, — объявляю я, бросаю на нее последний взгляд и отправляюсь в коридор. Мои шаги громко звучат, когда я поднимаюсь по лестнице, а дверь Рози приоткрыта.
Я стучу в нее несколько мгновений, прежде чем заглянуть. Она сидит на кровати и смотрит на свой телефон, а затем поднимает глаза. Ее некогда улыбчивое выражение лица становится кислым. Я ее не виню.
— Bueno, puedo entrar? 46
Она кивает, прежде чем сдвинуться на кровати, и я вхожу, направляясь, чтобы сесть рядом с ней. Кровать проседает под моим весом, и я протираю ладонями джинсы.
— Escuchame, por favor47, — начинаю я нервным тоном. Не знаю, почему я нервничаю, разговаривая со своей чертовой дочерью. Телефонный разговор с ее матерью всплывает в памяти, и становится очевидно, что я позволяю травме от ее ухода просочиться в мои нынешние отношения с Розалией.
— Я слушаю, — говорит она, не глядя на меня. Она продолжает смотреть на свой телефон, но экран черен. Она просто смотрит на свое отражение.
— Mira48, Рози, я был неправ, что вчера так набросился на тебя, lo siento49.