В ожидании чуда
Шрифт:
Спиной она чувствовала на себе жгучий взгляд шейха, но даже принц вдруг отошел для нее на второй план. Осталось только чувство единения с красивым, умным, гордым животным и ощущение свободы, которое дарила езда без седла.
Калик стоял и не верил своим глазам. У этой девчонки несомненный талант и инстинктивное понимание животных. Только этим можно было объяснить, что его жеребец слушается ее, как цирковая собачка. Невероятно! Эта Элени ездила верхом гораздо лучше, чем опытные наездники мужчины.
Когда Элени остановила коня рядом, Калик не удержался
— Хотите, чтобы мы взяли препятствие? — спросила она, неожиданно подняв голову.
— А ты сможешь?
Ответом Калику послужил сверкнувший в зеленых глазах задор.
— Если вы не возражаете, именно это мы как раз сейчас и проверим.
Но когда они выехали на площадку, в отдалении раздался чей-то крик. Это мгновенно вернуло Калика в окружающую реальность. Принц недоумевал про себя: «Надо же, на несколько минут я настолько забылся, полностью поглощенный маленьким представлением, который мне устроила эта девчонка, что даже забыл о том, что она всего навсего конюх!»
Калик взглянул на нее и в эту секунду наконец-то полностью осознал, что Элени не только конюх, но и молодая красивая девушка. Она немного вспотела, и туника прилипла к ее телу, обрисовывая женские округлости. Она была женщиной — прекрасной, зеленоглазой, с чудесной кожей цвета меда… Губы у него пересохли.
— Не сейчас, — отрывисто бросил Калик. — Спешивайся.
Но именно эта странная хрипота его голоса заставила Элени остаться сидеть на лошади. Она не сразу поняла, что своим отказом повиноваться только что нанесла сильнейший удар по гордости принца Калика, привыкшего, что ему повинуются с первого слова.
Окружающий мир в мгновение ока переменился. Воздух между ними словно сгустился от напряжения. Элени наконец осознала свою ошибку и поспешила соскользнуть с жеребца.
Калик протянул ей ремешок. Элени пристегнула его к кольцу недоуздка, дрожащими пальцами привязала коня к ограде и, замирая от страха, все же взглянула в лицо Калика.
— У тебя дар, — были его первые слова. Элени позволила себе неслышно выдохнуть от облегчения:
— Благодарю, ваше высочество. «И этим даром будет грех не воспользоваться», — решил про себя Калик, снова окидывая женскую фигуру оценивающим взглядом. Волосы у нее сегодня уже были чистые, но Элени по прежнему выглядела как котенок, подобранный на улице. В таком виде он не сможет с ней нигде показаться.
— Как тебе твое новое жилье?
— Все просто очень замечательно, ваше высочество. — И Элени, не удержавшись, принялась изливать свое восхищение, пока Калик не оборвал ее восторженную речь взмахом руки.
— Пожалуйста, не надо говорить мне очевидное, — нетерпеливо сказал он. — Я об этом только и слышу чуть ли не каждый день и от разных людей. Я велел, чтобы твой гардероб был обновлен, но почему-то ты сегодня опять в своих лохмотьях. Я бы хотел знать — почему. Тебе не по душе моя щедрость?
— Что вы,
— Тогда в чем дело? Элени внутренне съежилась:
— Я просто…
— Просто что? Выносить этот пронизывающий взгляд черных глаз было невероятно тяжело. Как сказать ему, что ощущение шелковой ткани заставляло ее чувствовать себя неловко?
— Привычка, я думаю, — наконец ответила Элени.
— Тогда расстанься с ней, и желательно немедленно, — вкрадчиво произнес Калик. — Пока ты работаешь у меня, изволь одеваться соответствующим образом. Понятно?
— Да, ваше высочество.
Калик как будто рассеянно погладил себя по гладко выбритой щеке.
— И лучше бы тебе надевать брюки для верховой езды, — задумчиво пробормотал он. — Хотя бы как мои.
Глаза Элени помимо ее воли устремились на его превосходные брюки темно бежевого цвета, которые облегали его узкие бедра. Но надень такие женщина — и ее тут же обвинят в непристойном поведении!
— Я не могу носить такие брюки, ваше высочество.
Одна черная бровь взлетела вверх.
— Это почему? — поинтересовался Калик, думая про себя, что нежный румянец на ее щеках выгодно подчеркивает красоту зеленых глаз. «Кстати, — возникла у него неожиданная мысль, — а будет ли эта наездница в постели так же хороша, как и верхом?» Стоило об этом подумать, как желание запульсировало с новой силой. — Впрочем, может, ты и права, — согласился он и сглотнул, чувствуя сухость в горле. А затем заставил себя вернуться к более практичным вопросам: — У меня появилось к тебе дело. Сегодня вечером тебя приведут ко мне.
Приведут к нему? Элени переступила с ноги на ногу.
— А… почему вы не можете обсудить это прямо сейчас? — рискнула спросить она.
Лицо Калика сразу же приняло надменное выражение.
— Я сказал — сегодня вечером. Не сейчас, — веско произнес он. — А теперь принеси мне уздечку, и живо! — велел он, отвязывая своего жеребца. — Надеюсь, ты уже знаешь, где что лежит?
Элени кивнула и бегом бросилась в конюшню, в этот раз не рискнув спросить, нужно ли ей принести седло. Калик двумя уверенными, быстрыми движениями надел уздечку, бросил веревку на землю, вскочил на жеребца, потрепал его по шее и сдавил бока ногами. Девушке осталось лишь смотреть на исчезающую в клубах пыли фигуру всадника на черном коне.
К радости Элени, остальные работники встретили ее достаточно приветливо — они проявили к ней гораздо больше радушия, чем она могла надеяться.
Она чувствовала их удивление, но вслух никто не задал ей ни одного вопроса.
В королевской конюшне, где для лошадей и работников были созданы все условия, работать было одно удовольствие. «Поистине — райская конюшня…» — подумала Элени.
Но какое бы удовольствие ни доставляла ей работа с любимыми животными, Элени не могла забыть того, что утром сказал Калик. По мере того, как день клонился к вечеру, ее страх перед встречей с принцем все увеличивался.